Annotation
Фрайт Александр
Фрайт Александр
Курьеры
Дождь елозил по стеклу холодным языком. Мелкие капли собирались в тонкие струйки и зигзагами бежали к карнизу. Провал между домами казался бездонным, а заостренные кровли возносились перед ним в мутное небо с едва заметным в окружающей серости расплывчатым диском луны. Мокрая мостовая далеко внизу, подсвеченная дергающимся отблеском неоновой вывески какого-то банка, была пустынной. Только изредка ко входу питейного заведения подкатывало такси, разгоняя призрачный свет рекламы яркими лучами фар, и, забрав клиента, оставляла ему невеселую перспективу таращиться на промокший насквозь безлюдный переулок. Он невольно сглотнул, прижался лбом к стеклу: там, всего за десять этажей и десять шагов через мостовую, были посетители, нормальная выпивка, беспечные разговоры, еда, в конце концов.
- Не маячь, Хромой, - женский голос за спиной прозвучал раздраженно.
Он усмехнулся про себя: впервые за время короткого знакомства его спутница не использовала местоимение. Всунул руку в карман, достал смятую пачку с сигаретами, залез внутрь пальцами, осторожно ощупал две последние, пересчитывая их снова и снова, затем вытянул губами одну и загремел спичками в коробке.
- Курево закончилось, - сказал, словно самому себе.
- У меня есть.
- Рад за тебя, Гальса.
- Сказала же, не маячь.
Он обернулся, насмешливо оттопырил нижнюю губу с прилипшей сигаретой, встряхнул коробком возле уха и хмыкнул:
- Трешь их, трешь, как...
- Договаривай, - зло бросила она и выпустила из рук носовой платок.
- Как кобель сучку.
Она прихлопнула ладонью на низком столике россыпь тусклой латуни патронов, смахнула со лба прядь волос и вздернула подбородок. В неверных красноватых бликах вывески ее распахнутые темные глаза, тонкие черты лица и желваки, перекатывающиеся от гнева на скулах, вызвали у Хромого циничный смешок. В других обстоятельствах он, может, и промолчал бы, но третьи сутки бесполезного уединения с этой симпатичной девушкой заставили его напрочь забыть о хороших манерах.
- Не зыркай, - он чиркнул спичкой, - не из пугливых.
- Остряк, - огрызнулась она и потянулась за оброненным клочком ткани. - Ствол бы проверил.
- Ты в своем уме?
- Ты даже не смотрел, - она скосила на него глаз и хихикнула. - Мой негодным был.
- Неужели? - он прошел через комнату, едва заметно приволакивая ногу, и уселся вплотную, выдохнув вместе с дымом ей в лицо: - Гензер никогда мне испорченный товар не подсовывал.
- Не ту песню поешь, - она сморщилась и стиснула зубы. - Я, кстати, думаю, что самое время сломать тебе и вторую ногу.
- Господи, - он снова затянулся, но выпустил дым в сторону и спрятал сигарету в кулак, - неужели во всей этой мерзкой дыре кроме тебя никого в напарники не нашлось?
- Взгляни, - она протянула открытую ладонь. - Заменить пришлось. У тебя другой?
- Почему проверить решила? - он хмуро повертел в пальцах спусковой механизм и поднес его к самым глазам - только что не обнюхал.
- Привычка.
- Давняя?
- Ага, - кривая улыбка изогнула уголки ее губ. - Жива пока.
- Один выстрел? - он помрачнел, бросил окурок на пол, раздавил его подошвой и задумчиво почесал переносицу.
- Один, потом довзвод его заклинит.
- И ты всегда носишь с собой запчасти от "Глока"?
- Одну деталь. Пластик, - она пожала плечами. - Хоть в аэропорту через рамку.
- А патроны? Как проверишь, пока на курок не нажмешь?
- Свои. Потому и ствол только этой марки, и на самолет нам не надо было.
- Понятно.
- Проверишь?
- Не сомневайся.
Он достал пистолет, не глядя разобрал его на части, бросая детали ей на колени. Затем медленно и аккуратно собрал вновь, кинув тревожный взгляд на дверь. Досадливо положил оружие рядом с собой.
- Почему раньше не сказала? Рот кто заклеил? - он насупился, окинул ее настороженным взглядом исподлобья.
- Я в этом деле недавно, а с тобой первый раз, - она суетливо поерзала, почему-то тронула патроны, выровняв их, как под линейку, одернула юбку и стала судорожно снаряжать обойму. - Думала, так надо, может, проверяешь, боишься, чтобы глупостей не наделала. Я же видела, какой ты был. Спокойный, сосредоточенный, опасности не видел. Считала, что все обойдется.
- Не обойдется.
Он болезненно сморщился, потер не ко времени занывшее бедро, с каким-то безразличием вспомнил, что Гальса уже не первый его напарник, и которая вот-вот может умереть. То, что придется умереть и ему, тревожило не особо. К этому все и шло. Слишком неудачно складывались в последнее время дела. И когда в прошлом году Гензер, кряхтя, втиснул свою тушу рядом с ним на кладбище, бросив горсть земли на гроб Ники, и прошептал, что в этих похоронах его вины нет, он не видел причин сомневаться в его словах. Потом он сам рыл могилу для Анны в безводной степи, откуда едва выполз, чуть не потеряв ногу. Змея не таилась, в отличии от старого дружка: оставила им по две отметины - сначала ей под коленом, а потом ему в бедре, когда бросился на вскрик. Через час от укусов потянулись под кожей во все стороны черные нити, несмотря на глубокие разрезы, что успел сделать, чтобы выпустить отравленную кровь. Анна не стенала, молча держалась позади, стиснув зубы, а потом он просто не услышал за спиной скрипа сапог по камням. Расчехлил саперную лопатку и постарался отрыть в твердом грунте яму поглубже, чтобы сохранить тело от падальщиков. Вернуться за ним он так и не смог. Да и Анна в эту схему не вписывается - жуткое стечение обстоятельств. А вот Хелен, которую сбил грузовик, едва за угол завернула? Теперь, разглядывая узкие плечи сгорбившейся Гальсы, он уверился, что из-за всех этих смертей торчали уши Гензера. Если он жив, конечно. В другое время эта мысль бы его позабавила, но только не сейчас. Всех, всех напарниц подбирал ему именно он, и все неудачи - правда, пока только две - были связаны с доставкой для этого жирного ублюдка. И совершенно неожиданно для самого себя он рассказал ей о своих женщинах, смутных догадках, слежке и подозрениях.
Гальса смотрела на него округлившимися глазами, нахохлившаяся, похожая на замерзшего воробья, нервно комкала в руках платок. Он тяжело поднялся, снова подошел к окну, прижался щекой к стеклу и, вытягивая шею, попробовал заглянуть за угол здания. Откуда-то донесся приглушенный перезвон церковного колокола. Хромой подумал, что если выбраться из окна, то через пару минут можно пройти по скользкому карнизу до другого номера, а там попробовать выбраться на крышу. Даже с его ногой есть шанс, если кто придержит вначале за шиворот, даст ему возможность уцепиться за причудливую лепнину орнамента, опоясывающую этаж над окнами. Только вот тоненькая Гальса его точно не удержит. В крайнем случае, мостовая не так уж и далеко - долго вопить не придется. Он кивнул самому себе, перевел взгляд вниз и заметил огонек сигареты, мелькнувший в подворотне. Так или иначе он привык не полагаться на случайности, и эта зыбкая красная точка, что описала дугу и сверкнула, достигнув рта курильщика, вряд ли оказалась здесь случайно. И вряд ли внизу ненастным вечером просто так ожидал кого-то добропорядочный гуляка. Едва различимая тень пересекла мостовую, нырнула в узкий проем между стен и огонек пропал. Не слишком таятся, но следят внимательно. Правда, в такой темени, сеющей моросью, снизу ничего разглядеть не получится, да и дождь усиливается. И он решил, что попробовать стоит. То, что лестничный пролет и коридор уже перекрыты, он не сомневался. Вели-то их с самого вокзала. Грамотно вели, неприметно, профессионально, спиной почувствовал, а разглядеть удалось всего пару раз. Не Гензера люди. Чужие. Гальса? Да нет, вон как колени дрожат.