Хапперт приводит пример с восьмисантиметровым грифелем, пробывшем в головном мозгу пациента, вплоть до его смерти. Лерри рассказывает о человеке, у которого в мозгу некоторое время находилась пуля весом 170 граммов. После ее извлечения пострадавший скоро поправился. Петер произвел успешное удаление мушкетной пули из лобного синуса, в котором она пребывала около шести лет. Мастин сообщает о случае, когда пациент прожил шесть месяцев с осколком лезвия в мозге. После операции последовало его быстрое выздоровление. Камден зарегистрировал пример нахождения пули в мозговой ране в течение тринадцати лет. Кронин констатировал аналогичный случай, при котором пистолетная пуля была извлечена только через восемь лет после инцидента. Дойл произвел успешную операцию по удалению двадцати восьмиграммовой пули из мозга, пробившей в его тканях пятнадцать лет.
Время от времени можно слышать сообщения об обнаружении в мозгу фрагментов стержня курительной трубки, проволоки, снаряда, а также других инородных тел, находившихся в этом органе довольно долгий период времени. Так, Уортон собрал статистические данные, комментировавшие 316 случаев извлечения из мозга различных инородных предметов.
Чаще всего при серьезных повреждениях носа, недостающие части замещаются посредством тканей, расположенных на других участках тела. Известный итальянский хирург XVI века Талиакотиус разработал специальную операцию, которая позднее стала носить его имя; она состояла в формировании поврежденного носа мясистыми тканями, снятыми с руки. Конечность прижимали к голове и двенадцать дней поддерживали ее в таком положении с помощью различного рода приспособлений или бандажей. По истечении срока, образовавшееся сращение обрезают и вслед за этим приступают к процедуре обработки носа. Существует множество различных модификаций метода Талиакотиуса (рис. 199). В наши дни наиболее популярна индейская методика, внедренная Карпью в 1816 году. Сайм из Эдинбурга, а также Вуд и Олье предлагают свои способы оперирования подобного рода поражений.
Оман-Домеснил описывает случай ринофимы у семидесятидвухлетнего пациента-алкоголика, продолжительное время страдавшего розовой угревой сыпью. Проведенная ему операция по восстановлению носа была очень успешной. На рис. 200 представлена первоначальная деформация (разрастание весом 907,2 грамма) и внешний вид пациента через некоторое время после операции. Данный пример прекрасным образом демонстрирует возможности современной пластической хирургии.
В 1892 году, доктор Д.П.Паркер, практиковавший в Канзас Сити (Миссури), восстановил своему пациенту недостающий носовой мост следующим образом: хирург разделил провалившуюся область на две части, затем удалил с мизинца правой руки периферическое окончание, а именно ноготь, плоть, сухожилия и т.д. и зафиксировал их в носовой ране вплоть до полного срастания. Мизинец-донор был ампутирован до уровня второго сустава.
Также существует упоминание о случае с молодым человеком, доктор которого уже на первой консультации обнаружил у него отсутствие мягких носовых тканей, если не считать трети левого крыла и тонкого лоскута перегородки, свисавшего до нижней губы. Недостающий отросток был извлечен и промыт, а затем пришит на свое обычное место. После операции в ноздри пациента каждодневно закапывали раствор сулемы, а на десятый день сняли повязку. Носовые ткани хорошо срослись, кроме треугольной впадины с правой стороны, которая, вследствие сильного ушиба, уже более не могла восстановиться.
Максвел приводит любопытный случай с попыткой самоубийства, когда пуля, пройдя сквозь небный отросток верхней челюсти и расколов сошник, прошла через правую ноздрю и упала в глотку. Пуля была проглочена и выведена из организма через задний проход.
Деформации носа, провоцирующие обширное разрастание носового аппендикса, которое Бартолинус, Бореллус, Бидо и другие называют "двойным носом", обычно вызваны патологическим развитием сальных желез. Иногда подобного рода опухоли образуются в основании носа, формируя, таким образом, вторую наружную часть дыхательных путей. В других случаях, уродливые разрастания разделяют нос на несколько частей. В начале века ходили рассказы об одном человеке, которого часто можно было встретить на прогулках в садах Королевского Дворца в Париже. Его нос был расчленен на два образования неравного размера, которые практически полностью закрывали все его лицо. В свою очередь Хей описывает пример опухоли, растянувшейся до нижней губы. Она полностью забивала рот и ноздри, так что во время сна, для обеспечения нормального дыхания, пациенту приходилось вставлять в ноздрю специальную трубку, пропускавшую воздух. Имберт произвел операцию по коррекции носа мэра Ангулема. Носовой отросток этого господина был разделен на пять долей саркоматозными опухолями весом около 907 граммов. Новообразования разрослись до щечных мышц и полностью закрывали подбородок, а в положении стоя закупоривали рот и ноздри, так что до и после каждого вдоха и выдоха пациенту приходилось наклоняться вперед. Во время приема пищи пациент приподнимал свои надротовые разрастания, а ночью, ложась спать, подвешивал их за ремень, закрепленный за ночной колпак. В течение двенадцати лет опухоли почти не увеличивались, однако в период своего двадцати двухмесячного заключения в тюрьмах революционеров, они достаточно быстро начали развиваться. Фурнье добавляет, что операция, считавшаяся очень опасной, имела, однако, весьма неплохие результаты.