Но это не означало, что жителем Альтиды становился любой, кто только пожелает. Нет! Это надо заслужить, доказать свое право на свободу. А кто это сделал лучше, чем беглый раб? Да никто! Не купец же. И не воин. Так пусть они остаются жить в своих землях. А Альтиде их не ждут. К желающим просто так поселиться в Альтиде иное отношение: вряд ли их примет какой-нибудь город или княжество.
Конечно, они могли и трудиться, и торговать, и заниматься иным полезным делом. Но полноправными жителями в лучшем случае становились их внуки, а то и правнуки. И тому есть причина: пришлому, не родившемуся на альтидской земле, веры не было. Пришлый – мог изменить приютившей его державе. Предать… Такое случалось… Пусть пройдет срок, сменятся поколения – видно будет. И срок этот, ни много ни мало, сорок лет. Так порешили давно: сорок – число волшебное. Пусть пришлые платят в казну в несколько раз больше чем альтидцы, пришлым будет что терять.
При каждой встрече хеннигсвагский ярл говорил о рабстве. Вот и сейчас… Воевода устало сказал:
– Раба высылать некуда – у него нет родины, у хозяина его ждет смерть. Раб заслужил свободу и уважение своим мужественным побегом… Сам знаешь – сбежать с купеческого судна не так-то просто. Рабов приковывают – это ты видел не раз. Убегают сильные, мужественные люди. Не каждый на это способен.
– Я же говорю – это ваше дело. Может, вы правы. Мы тоже уважаем смелых людей. По нашим законам мы даем свободу рабу, которому посчастливилось прикоснуться к веслу драккара. Этим он заслужил милость великого Одина. Он достоин свободы. Но дело не в рабах, мы не о том говорим. Так вот, воевода, сейчас я скажу самое важное – о чем я мечтаю много лет. Мы хотим обосноваться на альтидских землях, и мы сделаем это – с твоей помощью или без! Вестфольдинги придут сюда! Не сомневайся в этом, Годослав!
Воевода удивленно приподнял бровь и расхохотался.
– И как же ты это сделаешь, викинг? Как ты обоснуешься в Альтиде – с моей помощью или без? И чем я смогу тебе помочь? Перебирайся сюда и живи, Торрвальд. Твои правнуки станут альтидцами. Все просто.
Торрвальд перевел дыхание, начиналась самая важная часть беседы.
– Ты командуешь тысячей дружинников, воевода. Твои воины ничем не уступают нашим викингам! Пусть они помогут нам! Но, погоди воевода! – Торрвальд предостерегающе поднял руку, видя, что Годослав воспринимает его слова не так, как бы ему хотелось. – Я не прошу ратной помощи. Она не понадобится. Не спеши – дай мне досказать. Послушай: ведь в твоих руках ключи от детинца, который занимают воины. Детинец – это сердце Триграда. Помоги нам овладеть сердцем, а значит и самим Триградом, воевода!
– Ты с ума сошел, викинг! Я не предам ни свой город, ни свой народ, ни свою землю! Даже ради всей апрамеи, что есть в подлунном мире! Ты меня плохо знаешь, викинг! Я лучше умру в мучениях, чем стану изменником! В память о нашей прошлой дружбе, ярл, ты выйдешь с моего подворья живым. Никто не узнает, какие речи ты вел! Но запомни – отныне тебе заказан путь и в Триград, и в Альтиду! А теперь уходи! Мне больше не понадобится твое зелье! Уходи, пока я не кликнул людей! Ты же не хочешь, чтобы тебя выставили с позором, ярл?!
Торрвальд помотал головой.
– О чем ты говоришь? Ты меня не так понял. Ведь я еще не досказал, что я хочу, и что сделаешь ты! Тебе не придется предавать Альтду, воевода! Это не надо! Дай мне договорить!
– Говори! – хрипло выкрикнул Годослав. – Говори! А затем уходи! Не надо испытывать мое терпение.
– Вышли свою дружину из города! Хотя бы на краткое время! Дай нам овладеть детинцем! Когда он будет в наших руках, мы завладеем городом, а значит и сердцем Альтиды! Пусть сюда стягиваются войска! Пусть! Мы не боимся битвы, мы же викинги! Битва наша жизнь! Но знай, воевода, – мы не будем воевать! Как только альтидские дружины стянутся к городу, мы сложим оружие! Ты знаешь викингов: сложить оружие – бесчестье! Но бесчестья не будет! Мы понадеемся на вашу милость! Мы придем с миром, и только на какое-то, пусть и краткое время овладеем Триградом. А потом вернем его Альтиде. Альтидцы поймут, что войны не будет. Ведь мы сдадимся, не приняв бой, хотя не биться невозможно для викингов! Я сделаю так – я сумею убедить их заранее. Вестфольдинги поймут меня и согласятся, что это не поражение, а победа! Я пользуюсь уважением в Вестфольде, ты знаешь это, Годослав. Наше условие для жизни в Альтиде будет одно – выделите добрые тучные земли! Земли по берегам рек, чтобы выходить в моря на наших драккарах! Повторяю, воевода, – битвы не будет! В Альтиде поймут, что мы не принесли зла, а наоборот – викинги пришли с добром. Когда обоснуемся здесь, мы увеличим ваши войска на десять тысяч опытных и сильных воинов, равных которым невозможно где-либо сыскать! Кроме, разумеется, ваших – альтидских дружинников! Альтида прирастет могуществом, а мы, северные вестфольдинги, обретем новую родину! Вот так-то воевода! Ты поможешь нам в этом – ты, и твоя дружина! Это несложно – ведь вам, славным воинам, не придется делать того, что принесет вред вашей земле! Клянусь Одином!
Надо ли говорить, что Торрвальд врал. Самое главное для будущих завоеваний – это овладеть Триградом! И овладеть без пролития крови. Это важно. Конечно, из города вестфольдинги никуда не уйдут. И сдаваться просто так не станут. Может быть и придется биться, ну что ж – к грому боя викингам не привыкать. В самом деле, не соберутся же под стены города все альтидские войска? Это слишком! Такого не будет. Ха! В других странах – каждый сам за себя: соседи спокойно взирали на захват близлежащего города. Главное, что беда не коснулась их. В Альтиде будет тоже самое.
С незначительными отрядами, которые попытаются повернуть все вспять и отбить Триград, расправиться вестфольдингам не составит особого труда. А там глядишь – со временем князья смирятся с тем, что одним из главных городов Альтиды овладели чужеземцы, и придут на поклон. Земле Альтиды совсем ни к чему иметь незажившую язву в самом уязвимом своем месте – в сердце, в Триграде. Это поймут все! А там глядишь, дружины викингов умножаться за счет дружин альтидских князей. Ведь золото любят во всем мире, и тогда отсюда, из Триграда, начнется великий поход Торрвальда, великого конунга Вестфольда, к покорению остального мира. Золота у Торрвальда будет много, его хватит на оплату наемных воинов.
– Дружина за мной не пойдет, воины разорвут и меня, и твоих викингов! – расхохотался воевода. – Ты напрасно надеешься, Торрвальд. У тебя ничего не выйдет! Я тебе сочувствую! Хотя должен признать – десять тысяч славных воинов для Альтиды – это неплохо! Очень неплохо! Жаль, но я не могу тебе ни чем помочь. Поверь, мне искренне жаль! Прощай, викинг! Это наша последняя встреча! Пусть я умру без проклятого зелья, но помогать я тебе не буду! Ступай с миром!
Воевода встал. Прошел через горницу и распахнул дверь. Вестфольдингам в его доме делать больше нечего.
Торрвальд и колдун не пошевелились. Эрлинг неспешно потягивал вино. Ярл вновь налил в кубок эль и, выпив его, спокойно сказал:
– Воевода, я не договорил. Ты рано нас выпроваживаешь. Прикрой дверь и дослушай. Все решено за тебя, мой знатный друг, – спокойно сказал ярл. – Ты ничего не сможешь изменить. А если мы сейчас уйдем, то знай – Альтиду ждет великая беда!
– Ярл, ты хотел уйти, и вновь начинаешь изъясняться загадками. Разговор завершен. Больше мы ничего обсуждать не будем.
Но воевода все-таки вернулся за стол и сел уже поодаль от вестфольдингов. Что они еще удумали? Годослав так и не получил вожделенной апрамеи. Ту, что поднес в шкатулке ярл, почти иссякла. Ну что ж, пусть он умрет, но Альтиду не предаст. Все решено.
– Воевода, дело идет к полуночи, и я думаю, твои дружинники уже выпили немного того вина и тот грут, который я отправил им днем. Грута немного – дюжина бочонков, а вина всего один. Но этого достаточно, на службе воинам пить много хмельного ни к чему. Я сказал, что это мой дар в знак уважения к ним, славным воинам, и к тебе досточтимый воевода. Как думаешь, Годослав, что подмешано в этом груте и вине? Или ты уже не интересуешься, как живут твои дружинники?