Листья мели в вороха, жгли, вывозили за город, а им, казалось, не будет конца.
Меркулов любил осень, ее бодрящий воздух, мимолетность цветов и запахов, предзимнюю суету. В Свечникове, наверное, теперь убирали последние поля кукурузы и подсолнечника, свозили с огородов капусту, смолили бочки, плотно укладывали крупно рубленную с морковкой и белым корнем капусту, настежь открывали подвалы и погреба. Мочили терн и поздние яблоки. Пахали под зиму огороды. Раскупали на ярмарке стеганки, валенки, кирзовые сапоги, рукавицы. По утрам начинали топить летние кухни, и дым стлался по садам, перемешиваясь с запахами листьев и свежераспаханной земли. Вода в речке стыла, становилась прозрачнее.
…Меркулов сидел на скамейке в своем дворе и курил, устало щурясь от холодного утреннего солнца. Пора было идти отдыхать после долгой бессонной ночи. Он сидел, не спеша затягиваясь и наслаждаясь усталостью, бездумно глядя под ноги, и уже стал задремывать, как услышал прямо над головой мальчишеский голос:
— Гражданин, ты случаем не знаешь, где-то тут живет Меркулов Семен Игнатьевич?
Перед Меркуловым стоял худой рыженький паренек в фуфайке нараспашку, картузе-восьмиклинке и ссохшихся кирзовых сапогах с загнутыми вверх носками. Плечи оттягивал туго набитый вещмешок.
Паренек с минуту смело разглядывал Семена большими желтыми глазами и вдруг хлопнул его по плечу:
— Постой! Да ты сам-то не дядя Семен?
— Сергей?! Разогреев?! Здорово живешь! — удивился Меркулов.
Сергей засмеялся. Сбросил вещмешок и сел рядом с Семеном. Шутливо толкнул его в бок:
— Борода!
Меркулов знал, что Сергей должен приехать, ждал его, но все же растерялся и даже разволновался. И только после первых неловких минут встречи стал расспрашивать:
— Что ж вы там? Как на хуторе? Мать как? Сестра?
Сергей стал рассказывать про колхоз, про хутор, про мать. В колхоз трактора новые пришли, три трехтонки. Строят много. Председатель новый, отставной майор. Дорогу стали булыжником мостить. Он, Сергей, закончил семилетку, и МТС направила его в город на курсы агрономов. Сестра Маша закончила школу и вместе с матерью работает дояркой, дома хозяйство держат, сад. Живут хорошо.
— А я к тебе надолго, дядь Сём, — сказал Сергей весело, как о деле решенном. — На все курсы.
— Как же ты нашел меня?
— Э! Я, дядь Сём, кого хошь найду! — прихвастнул Сергей. — Я и в городе смогу…
Меркулов подхватил вещмешок, неловко притиснул рыжую голову к плечу и шумно, во всю грудь вздохнул:
— Земляк, гость дорогой…
Гостем он оказался беспокойным. В первый же день ревизовал хозяйство Меркулова, облазил все углы, позаглядывал во все ящики, проверил все узлы и коробки. Внимательно обследовал он и запасы провианта, привел в порядок кульки, сумочки, переложил газетами сало. Он насвистывал под нос и не то чтобы стесняться Меркулова, а наоборот, отчитывал его.
— Что ж у тебя рубахи-то в дырках? Одну новую купи, а эти подлатать надо.
На кухне навел порядок. Кое-что из приправ принес с базара и стал варить борщ.
Меркулов в первый раз съел сразу две тарелки.
— Это где ж ты так наловчился? — спросил он уважительно и даже заискивающе.
— Где?! — Сергей присвистнул и засмеялся. — Мать с темна до темна на ферме. Маша тоже. Раз сварил похлебку — и собака есть не стала. Я — к бабке Моте, через плетень спрашиваю: как борщ варить? Она пришла, показала. Раз-другой попробовал и стал кухарить. Мать и та завидует. Я такой — только раз покажи!
Вечером они вместе ужинали, пили чай, долго разговаривали. Семен все больше расспрашивал о хуторе. Сергей, сведя остренькие брови к переносице, часто моргая желтыми, по-птичьи быстрыми глазами, жестикулировал и, словно в споре, горячась, частил скороговоркой:
— На хуторе теперь жизнь наладится. — Он явно подражал кому-то из начальства МТС. — Колхоз наш геройский. Техника пошла какая! Счас только людей подучить малость. А то ведь зазря сколько добра пропадает! Я вот тебе по агрономической линии скажу: правильно мы пашем ай нет? Нет! И мелко, и не в сроки. Под осень пахать надо да навозец запахивать. А пары? Пары сорняк вытягивает, у нас руки не доходят. Вот тебе и собираем на круг по десять центнеров. А нам по двадцать мало! Конечно, силенок у колхоза пока маловато…