— Похоже, мы не вовремя, Лёшенька?
— Что вы, Анна Матвеевна! — горячо возразил Лёша. — Мы вас ждали, уже и хворост для костра приготовили, брезентом от дождя укрыли. Только мы сегодня чуть позже кончим — видите, дождь помешал.
Подошёл Иван Филимонович, наставник бригады. Долгие годы он был полеводом-бригадиром, потом вышел на пенсию, но дома не усидел. Теперь учил молодёжь обращаться с техникой.
— Ну как наши ребята? — спросила Анна Матвеевна.
— Подтягиваются. Я с них по-военному требую. Пускай не думают, что хлеб легко даётся. В классе, пока теория, всё не то. Бывало, говоришь им: «Чтоб хлеба кусок съесть — комок земли проглотить нужно» — смеются, не понимают. А вчера возвращаются с поля — пыльные, чумазые, один самый сорвиголова говорит: «Иван Филимонович, кажется, я вашу пословицу понимать начинаю». — «Ну вот, говорю, а то небось хлеб в столовой ногами пинал…» — Иван Филимонович достал из кармана горсть подсолнечных семечек. — Угощайтесь. Врачи мне курить запретили, так я семечки грызу.
— Спасибо, Иван Филимонович. Мы, чтоб вам здесь не мешать, пока на полевой стан поедем.
Впереди, среди берёз, уже показались разноцветные вагончики школьного полевого стана, и вдруг, наперерез автобусу, из молодого леска выскочили телята. Вывернув руль, шофёр затормозил так резко, что Даша и Галя стукнулись лбами. А телята, взбрыкнув, помчались в зеленеющую люцерну.
— Какой разгильдяй телят распустил! — бранился шофёр.
— Помогите!
Даша не вдруг узнала свою двоюродную сестру: волосы космами, куртка и сапоги заляпаны грязью…
— Помогите! — кричала Аля. — А то они в село убегут!
Долго носились ребята по люцерне, пока не собрали в загон беглецов. Подбежали Клава Сивцова, ещё несколько девочек.
— Опять у тебя происшествие! — Клава пересчитывала телят. — Одного не хватает.
— Я и сама вижу, — убито сказала Аля. — Вислоухого нет…
— С электропастухом и не смогла уберечь.
— А я электропастух выключила.
— Зачем? — округлила глаза Клава.
И тут Аля рассказала, как всё произошло. Электропастух — это обыкновенные провода, натянутые на колышки вокруг поляны, где пасутся телята. По проводам идёт слабый ток. Если телёнок пытается убежать, его легонько бьёт током, он пугается и отскакивает. Один раз ударил, другой, а на третий он уже и не подходит к проводам, мирно пасётся на лужайке. Но в Алиной группе оказался бычок Буран, сильный и норовистый. Буран на провода не лез, а взялся толкать слабенького Вислоухого. Толкнёт — и отскочит. Вислоухий шарахнется от удара тока и замекает жалобно… А Буран опять к нему подбирается, да как поддаст!.. Другие телята с него пример взяли и тоже стали наваливаться на Вислоухого — делать кучу малу, как озорные мальчишки. Вислоухий уже шатался от слабости — ему совсем не давали пастись.
— Я их гоню, они отбегут, а потом опять, — рассказывала Аля. — Просто издевательство над слабым! Тогда я выключила электропастух, чтоб хоть не било беднягу. Я же не думала, что они такие хитрющие. Толкнули опять на провода Вислоухого, а он не шарахается и не мычит. Тут они и сообразили, что больше тока нет. Повалили колышки с проводами — и наутёк…
— Значит, ещё вдобавок электропастух испорчен! — ахнула Клава. — А за телка кто будет отвечать? Ведь нет его…
Но Вислоухий пришёл сам. Ткнулся мордой в Алины руки, и она стала гладить и голубить его:
— Обижают тебя, горемычного… У, мы этому Бурану зададим…
— Больше панькайся с ним! — сердилась Клава.
В зеленоватом небе повис ясный круторогий месяц. После рабочего дня ребята вымылись в жарко натопленной баньке, поужинали и собрались на поляне, где был приготовлен хворост для костра.
— Посев на молодую луну — к богатому урожаю, бригадир, — сказала Анна Матвеевна Лёше Зырянову.
— Правда? — обрадовался тот.
— Ручаться не буду, но старики так говорят… Что вы скажете, Иван Филимонович?
— Слышал и я о такой примете, — кивнул тот. — Да у нас ведь хлеб богатый — ещё не всё. Надо, чтоб вызрел, чтоб под заморозки не попал, убрать за погоду, ой, много ещё забот будет!