— Прохор! Прохор, ты меня слышишь?! — услышал он вдруг усиленный мегафоном голос Игоря. — Нам нужно поговорить! Ситуация критическая, но мы можем помочь!
— Как же мне с тобой говорить, паскуда ты поганая, когда я тут взаперти сижу, — пробурчал Прохор.
— Я тебя прекрасно слышу, Прохор… Можешь говорить так, как сейчас.
«Вот же сволочи». Прохор опустился на пол и привалился спиной к печи.
— Оставьте в покое нас! — крикнул он.
— Мы готовы уйти, как только всё закончится, Прохор. Но ты сам не хочешь сотрудничать с нами. Зачем ты оставил себе одну курицу? Сейчас всё бы могло уже закончиться.
— Закончиться… Конечно! Вместе со мной и моей семьёй! Володя мне всё рассказал, про вас, подлецов!
— Послушай Прохор, Владимир не мог узнать о том, что здесь происходит. Это вне его компетенции. Не знаю, что он мог тебе рассказать, но к теперешней ситуации это отношения не имеет. Поверь мне, Прохор.
— Один раз я тебе уже поверил — чуть не свалили меня исподтишка!
— Куроч! Ка! Откро й две рь! — раздался скрипучий крик. — Кур очка! Бла га! Р ади!
— Заткните своего поганого демона! — крикнул Прохор.
— Откро й! Куроч ка! — ещё громче заорал Пресветлый.
— Приди! Приди ко мне! — раздался из-под пола голос Павла Никоноровича.
— Бла га! — верещала тварь.
— Прохор, не теряй зря драгоценное время! Мы тебе поможем!
— ПРИДИ ПРЕСВЕТЛЫЙ!!!
— ДВ Е РЬ!!!
Прохор, словно загнанный зверь, забился в дальний угол комнаты, ощерившись, держа «Сайгу» на изготовку.
Володька
Игорь стоял перед командным опорным пунктом в ста пятидесяти метрах от дома. Рядом были начальник штаба и Настя. Куровод не выходил и перестал отвечать, микрофоны лишь изредка ловили его глухое дыхание. Игорь почти перестал ощущать те еле различимые сигналы, что были главным его оружием в манипуляции людьми. Вероятно, из-за близости Пресветлого. Он явно стал больше. Крутился у крыльца словно огромная чёрная туча, «уговаривая» впустить его. Он чувствовал Gallus gallus № 1, но не мог войти в помещение, пока там находился куровод. Отрывистые реплики Пресветлого звучали всё громче — он начинал проявлять агрессию. Надо было что-то срочно предпринять.
— Может разнесём к херам эту хату, а? — заговорил начальник штаба.
— Если с этим куроводом что-то случится, нас всех закопают здесь же, вместе с его трупом, — вяло ответил Игорь. — Надо вытащить его из дома. Как-то.
Он обернулся назад и глянул на Сашку. Тот сидел на стуле с совершенно отрешённым видом. Рядом стоял пустой стул — Егора не было. Он ушёл на холм в двухстах метрах от опорного пункта, вооружённый до зубов, с огромной дальнобойной винтовкой. Именно он сбил с крыши участкового. Участковый… Игорь задумался. Этот поганец всё испортил. Но! Возможно, он же всё и исправит.
— Ведите участкового, — бросил Игорь.
Володьку привели через пару минут. Он находился на грани обморока и еле стоял. Игорь позвал его несколько раз, но Володька не отвечал, повиснув на руках солдат.
— Микрофон к нему поднесите, — скомандовал Игорь. Из его рукава выскользнул провод, подобрался к Володькиной ноге, забрался в штанину и полез вверх. Через секунду появился контакт. Участковый действительно был в плохом состоянии. Пуля, выпущенная Егором, попала в левый бок в область плавающих рёбер. Одиннадцатое ребро было сломано, осколком кости пробило желудок. Также была сломана правая рука и несколько пальцев на ней, очевидно, после падения с крыши. Оттуда же и сотрясение. Но говорить Володька был способен.
— Прохор, — раздался его голос. Прохор, слышишь меня?
…
— Прохор, это я.
В динамика, транслирующих звук из дома, послышалось шуршание. Затем шаги.
— Володя? — раздался голос Прохора.
— Прохор, всё в порядке, слышишь, — отвечал Игорь голосом участкового. — Я тут с ними, в безопасности.
— Это ты, Володя?
— Да, я это, я. Выходи, Прохор, всё будет нормально.
— Лучше ты иди сюда, — настороженно произнёс Прохор.
— Я ранен, мне тяжело идти, Прохор. Мне сейчас врачу показаться надо. Давай уж сам, подходи.
— Что-то мне не по себе, Володя. Не верю я им.
— Я знаю, Прохор. Просто на взводе все сейчас, нервничают. Сам понимаешь.
— Ты сильно ранен там?
— Ушибся немного. Ходить не могу пока. Ногу сломал может. Но в целом — терпимо.