Туркестанская бригада была образована в 1870 году и состояла из четырех стрелковых батальонов. Все батальоны имели пусть и непродолжительную, но славную и событийную военную историю, а также окропленные кровью погибших и раненых солдат и офицеров боевые традиции:
• 1-й стрелковый батальон, в котором Куропаткин начинал свою офицерскую службу юным подпоручиком, участвовал во всех военных кампаниях 1860-1870-х годов в Туркестане, удостоен Георгиевского знамени.
• 2-й стрелковый батальон, сформированный 10 декабря 1853 года, находился в составе Балтийского корпуса, дислоцировался в Варшаве, личный состав подразделения принимал участие в подавлении Польского восстания 1863 года, после передислокации в 1870 году в Ташкент задействован в Хивинском и Кокандском походах, удостоен Георгиевского знамени.
• 3-й стрелковый батальон вел свою историю с 8 августа 1855 года, входил в состав Балтийского корпуса, квартировал в Виленском, а затем в Московском военном округе, после перевода в Туркестан участвовал в Хивинском походе.
• 4-й стрелковый батальон, сформированный 6 декабря 1856 года в Тамбове, отметился на Кавказской войне 1859 года, особо отличился при взятии Гуниба, после перевода в Туркестан участвовал в Хивинском походе.
Сложностей в командовании подчиненными боевыми частями Куропаткин не испытывал, для пребывавших в строю бывалых ветеранов Туркестана он оставался своим, выросшим в должностях и чинах на их глазах, в сражениях и боевых походах, бесстрашным и решительным, честным и порядочным, спокойным и рассудительным, строго соблюдающим нормы офицерской чести, старшим по должности и званию, но не по возрасту, надежным боевым товарищем. Ореол славы, добытый во время Русско-турецкой войны, еще более упрочил его и без того высокий авторитет, а повседневная забота об условиях службы и проживания, обеспеченности обмундированием и питанием нижних чинов не могла не вызвать любви и почитания простых солдат и унтер-офицеров.
Во время Русско-турецкой войны Куропаткин занимал должность начальника штаба дивизии. В стиле руководства соединением он много перенял у Скобелева: мастерство рекогносцировки местности, повышенное внимание организации боевой выучки и огневой подготовки личного состава, боевой спаянности частей, тщательная отработка приказов и круглосуточный контроль за их исполнением с элементами внезапной проверки. Опыт прошедшей войны командующий бригадой внедряет в практическое обучение своих частей, теоретические занятия сменяются тактико-строевыми, полевыми. Как и Суворов, он учит войска тому, что необходимо на войне, – учебная отработка действий батальонов и рот в наступлении, обороне и на марше проходит в условиях, максимально приближенных к боевым, и всегда при личном участии комбрига.
Находясь в административном центре генерал-губернаторства, в Ташкенте, постоянно на виду у руководства Туркестанского округа, в поле зрения столичных инспекций, полковник Куропаткин, как и прежде, не забыт и не обделен высочайшими наградами – в 1879 году он удостоен ордена Святого Владимира III степени с мечами.
Плацдарм в Кульдже
В начале 1880 года взорвалась мина, заложенная при заключении Ливадийского договора с Китайской империей, – резко обострился территориальный вопрос, поставивший Россию и Китай на грань войны: вполне ожидаемо для прогнозировавшей неискренность и вероломство китайцев российской военной разведки, но вопреки самоуспокоению МИДа в Пекине отказались ратифицировать Русско-китайский договор, заключенный в сентябре 1879 года.
Видный российский юрист-международник Федор Федорович Мартенс по этому поводу писал: «Военная партия, принудившая пекинское правительство отказать в ратификации трактата, подписанного в Ливадии, очевидно, воспользовалась глухим, но глубоким волнением, уже издавна охватившим население Китая и направленным против иностранцев и всех европейских наций, когда-либо прежде заключавших международные трактаты с Китаем… Ливадийский трактат стал для них каплей воды, переполнившей через край чувство несправедливостей, жертвою которых стал Китай. Нынешнее недоразумение никогда не возникло бы между Россией и Срединной империей, если бы китайцы не были вынуждены ненавидеть иностранцев, постоянно не уважающих их самые неоспоримые права…».