— Слышь, Кабан, помоги, а? — вдруг страдальчески закряхтел он.
Кабанов не пошевелился, игнорируя чужие мучения.
— Кабан, ну будь другом… Ну руки болят!. — взвыл Мишка.
Кабанов не среагировал, продолжая наслаждаться покоем.
Минутная стрелка на часах начала отсчёт последних пятнадцати минут, отведённых на «траншею дружбы».
Рядовой Медведев отчаянно прошептал, краснея от неловкости:
— Ну, Кабанов, блин… Ну не шучу я! Ну хочешь, я тебе брюки поглажу…
Кабанов внимательно посмотрел на него и требовательно спросил:
— А ты больше не будешь?
Мишка даже не задумался:
— Не буду! Гадом буду!!
И вдруг Кабанов улыбнулся, словно и не было стычки в бытовке, будто не его доставали последние два часа…
— Ладно, — просто сказал он и взялся за лопату…
Высшее образование — вещь необходимая. Наверное. Особенно для прапорщика, желающего стать офицером. А вот на кой хрен оно рядовому первого года службы — ба-альшой вопрос! Кузьма Соколов, героически решив все контрольные задания для пятого курса Технологического института, заснул в карауле. Ему снились кошмары исключительно военно-полового содержания. Кузя дёргался и мычал…
Как и следовало ожидать, его застали дрыхнущим в обнимку с автоматом и впаяли пять нарядов безо всякой очереди. Кузьма оправдываться не пытался, потому как действительно мог проспать всё что угодно, вплоть до автомата и собственной жизни. Нет, драить туалеты у него, конечно, желания не было! Но и бегать жаловаться он не привык с детства…
Рядовой Соколов вытащил мусорное ведро на крыльцо и устало присел на корточки. Внезапно над ухом грянул голос прапорщика Шматко:
— А ну не спать в наряде!
Кузьма не задумываясь вскочил и вытянулся по стойке смирно.
Олег Николаевич жизнерадостно расхохотался:
— Ха-ха-ха!. Расслабься! Слышал уже о твоих подвигах! — Он подошёл ближе и достал мятый клочок бумаги. — Так! Во-первых, тебе телеграмма! Молния! Цитирую: «Не смогу приехать. Простыла. Варя!»
Во-вторых…
Кузьма перебил его, не дослушав:
— Подождите! За какое число телеграмма?!
Шматко посмотрел на дату:
— Да уже неделю как… Ну а чего ты хочешь от деревенской почты!
— Она простыла, а я ей такое письмо отправил… — ошарашенно прошептал Кузьма.
— Не ты отправил, а я отправил. И это как раз — во-вторых.
А в-третьих, вот! — Прапорщик достал из кармана тетрадку и с гордостью помахал ею в воздухе. — Пять за контрольную! Первая пятёрка по математике за четыре года! Пятёрка, представляешь?! Ты, Кузьма, молоток! Я уже подумал, может, мне и предыдущие пересдать…
На красный диплом пойти… Ты как на это смотришь?
Кузя рассеянно моргнул:
— А-а? Что?
— Ты какой-то… как будто где-то не тут… — хохотнул Шматко. — И это правильно! Нечего тебе тут… Пошли!
— Куда?
— Контрольную мочить! «Куда?!»
— Не могу, товарищ прапорщик… Я в наряде…
Олег Николаевич хлопнул его по плечу:
— Расслабься! Я уже договорился — тебе скостили! Так что видишь, я своих не бросаю… А ты теперь — мой! Держи! — Он сунул Кузе объёмистый полиэтиленовый пакет и показал из-за пазухи бутылку «Рябиновки». — Пошли!.
Празднование первой пятёрки прапорщика Шматко состоялось в каптёрке. В торжестве принимали участие: сам Олег Николаевич, рядовой Соколов, бутылка «Рябины на коньяке» и банка тушёнки. После второй кружки прапорщик сказал речь:
— Пятёрка по контрольной — это и твой праздник! Ты не смотри, что «рябиновая»… ты вот здесь читай…
Кузьма кивнул:
— Вижу.
— Нет, ты вслух читай!
— «На коньяке»…
— Во-от! На коньяке! Вот ты знаешь, почему зимой снегири рябину клюют? А потому что там все ви-та-ми-ны! Ну а с коньячком, как грится… сам Бог велел! — Шматко щедрой рукой налил по третьей кружке.
— Я больше не буду. Мне нельзя, — сказал рядовой.
— А я приказываю! — стукнул по столу кулаком прапорщик. — За твой талант, Циолковский!
Они выпили, потому что приказ — дело святое.
— Циолковский был физиком, — всё же уточнил Кузьма.
Олег Николаевич проглотил кусок тушёнки и радостно объяснил:
— Отлично! У меня в следующем семестре как раз физика будет. — Он похлопал подчинённого по плечу. — А насчёт невесты ты не волнуйся. Мы всё исправим. Если баба любит, то-о… Вот помню, у меня была невеста. Глаза голубые-голубые… И вот такая… Ну, это не важно.
Кстати, а хочешь, мы ей щас позвоним?.
Кузьма подумал и уточнил: