Зубов вскинул голову, старательно пряча огонёк радости, заблестевший в глазах, и приложил руку к фуражке:
— Есть в караул не ставить!
В солнечный субботний день хорошо отдыхать от чего-нибудь на природе. Например, от работы. Или от учёбы. В армии, само собой, следует иногда отдыхать от службы. Видимо, поэтому во второй роте на субботу не полагалось строевых занятий, стрельб и прочих военных мероприятий. На утреннем построении сержант Рылеев торжественно огласил план отдыха на свежем воздухе:
— Значит, так. Сегодня парко-хозяйственный день. Четыре туловища идут работать на склад в распоряжение прапорщика Тюрина.
Трое наводят порядок в расположении роты. Остальные — на территорию. Берём инвентарь, выходим строиться!
После получения граблей, лопат и мётел начался активный отдых. Сержанты, определив фронт расслабляющих мероприятий, скрылись в казарме. Личный состав вздохнул и поплёлся отдыхать в поте лица.
Рядовой Медведев, пару раз взмахнув метлой, сел на бордюр и закурил.
Народ вокруг работал, очищая территорию от мусора. Мишка демонстративно затянулся и с наслаждением выпустил дым на волю, игнорируя трудовой подъём окружающих. Коллективу отчего-то такое отношение не понравилось. Первым возмутился Ходоков, подметавший тот же участок:
— Слышь, Медведь, а ты что расселся? — выразил он общее мнение.
Мишка высокомерно процедил, продолжая курить:
— Тебя не спросил.
Тот с неприязнью уставился на сачкующего Медведева:
— Вообще-то перекуривать договаривались вместе…
— Ага. Стадом ходим — стадом какаем. Я сейчас курить хочу!
К разговору подключился Кабанов:
— Ты уже накурился, когда мы марш-бросок бежали. Так что, умник грёбаный, взял метлу и давай работать!
Мишка встал.
— Что, Кабан, в сержанты метишь?
— Я тебе щас в рыло замечу! — отбрил Кабанов, бросая лопату.
Народ начал подтягиваться поближе к месту конфликта. Мишка щелчком выбросил сигарету, угрожающе пробурчав:
— Базар контролируй!
Гунько проводил взглядом упавший окурок и сказал:
— Бычок подними с территории… Пацанов уважать надо.
Мишка обернулся.
— О-па! Кто это у нас тут рот открыл? Я уже забыл, как твой голос звучит…
— Ты, Медведева, сейчас виноват! — вдруг вклинился в перепалку сын тундры рядовой Вакутагин.
— Мать моя в кедах! Полено заговорило! Слышь, ты, Буратино… — злобно прошипел Мишка.
Но закончить не успел. В грудь ему прилетел привет от имени чукотского народа в исполнении Вакутагина. Послышался звучный глухой удар. Но упасть Медведев не успел. Его подхватили сзади и повалили на плохо убранную территорию.
— Ни хрена себе!. Да я, блин! — заорал он.
Но тут же, как по команде, его начали метелить все. Ведь, как гласит народная мудрость, если ты плюнешь на коллектив — он утрётся, а если коллектив на тебя — ты утонешь. Мишка закрыл голову руками.
Удары посыпались со всех сторон…
Кузьма Соколов угрюмо посмотрел на побоище… Потом отвернулся, подавив желание кинуться на помощь.
В медицинский пункт сильно пострадавшее тело рядового Медведева доставили под руки. Сначала внутрь проникла голова Кузьмы. Медсестра с любопытством посмотрела на странное явление и вопросительно изогнула бровь. Голова оказалась говорящей.
— Здрасте! — вежливо произнесла она. — Офицеров нет?
Ирина Дмитриевна удивлённо ответила:
— Нет.
Голова Соколова скомандовала:
— Заноси…
В помещение ввалилась целая толпа. Медведева осторожно поместили на кушетку.
Медсестра испуганно вскочила, вскрикнув от неожиданности:
— Что случилось?!
Ходоков невнятно пояснил:
— Да это… территорию убирали… Он с лестницы упал.
— Грудью сильно ударился… — поддержал его Кабанов.
Медсестра протиснулась к пострадавшему и махнула рукой:
— А ну-ка, брысь отсюда все! Быстро!
Дважды повторять не пришлось. Толпа послушно исчезла за дверью. Ирина расстегнула Медведеву пуговицы, быстро обследуя многочисленные ссадины и кровоподтёки. Не прекращая осмотра, она негромко приговаривала:
— С лестницы, значит, упал? Кому вы лапшу вешаете?
Закончив исследование, Ирина встала, направляясь к дверям. По каждому случаю травматизма полагалось докладывать… Мишка взял её за руку и прошептал:
— Не надо… — Он попытался встать с кушетки.
— Лежи! — приказала она.
— Мне нельзя здесь… В роте заметят. — Мишка встал на ноги и, покачнувшись, потерял сознание.