— Да ладно я! Колобков видел… Сюда приходил!
Внезапно Ирину будто прорвало. Она отшатнулась в угол и закричала:
— Что ты врёшь?! Что вам всем от меня нужно?! Ты же в столовой…
С прапорами на короткой ноге! Тебе из части выйти что два пальца.
Найди себе бабу в городе. И давай ей советы сколько влезет!
— Я же по-хорошему, — огорчённо пробормотал повар.
Но остановить разошедшуюся медсестру не смог. Она презрительно бросила ему в лицо:
— А по-хорошему — иди своей дорогой!. И точи лясы со своим хлеборезом! Вы что, завидуете? Что нормальный парень знает цену нормальной девушке?!
Сухачёв побледнел и решился:
— Да цена-то тебе… Кусок масла да банка компота!.
По медпункту разнёсся звук хлёсткой пощёчины. Голова повара качнулась. Он расстроено потрогал место удара и беззлобно сказал:
— Дура ты. Поспорил он на тебя. На масло и компот поспорил!
На глаза девушки внезапно навернулись слёзы. Она вскрикнула:
— Врёшь! Опять врёшь!
Сухачёв развернулся и, немного горбясь, поковылял к выходу.
Взявшись за ручку, он тихо сказал:
— Солдатское радио не врёт. А не веришь… У Медведева своего спроси!
Дверь негромко хлопнула. Старший сержант Пылеева закрыла лицо руками, упала на кушетку и разрыдалась…
Тихим утром чёрный «БМВ» последней модели остановился у КПП Н-ской части. Дежурный вышел и с любопытством уставился на шикарный автомобиль. Парковать гражданские машины у ворот категорически запрещалось. Он неторопливо поправил повязку, направляясь к машине. Тонированное стекло медленно поползло вниз.
Дежурный наклонился. Неизвестно, какие слова произнёс ему человек из «БМВ», но солдат вдруг резко выпрямился и бегом влетел обратно на КПП.
Через несколько минут туда в срочном порядке прибыл рядовой Медведев. Он вбежал в комнату дежурного и, отдуваясь, спросил:
— Вызывали?.
Дежурный кивнул:
— К тебе приехали.
— Кто?
— Мужик в пальто! Во-о-он там, в машине.
Мишка недоумённо посмотрел в окно. «БМВ» мигнул фарами.
Мишка пожал плечами и пошёл к машине. Низкий голос солидно спросил:
— Медведев Михаил Петрович?
— Допустим, — всё ещё недоумевая, ответил рядовой Медведев.
Дверца распахнулась. Из салона вылез мужчина в костюме. Он радостно распахнул объятия:
— Здорово, Мишка!
Тот холодно улыбнулся и негромко произнёс:
— Папа?!
Разговор между отцом и сыном состоялся на заднем сиденье машины. Они немного помолчали. Потом отец осторожно сказал:
— Я вижу, ты ещё дуешься.
— На что?
— Ну, что от армии тебя… не люблю это слово… «не отмазал».
— Да ну. Я сам виноват, — пожал плечами Мишка.
Отец удивился.
— Хм… Слова не мальчика, но мужа! Да, чуть не забыл! — Он спохватился, достал дорогую коробку шоколадных конфет и большой полиэтиленовый пакет. — Держи. Джентльменский набор.
Мишка заглянул в пакет. Тот оказался набит фруктами: яблоки, апельсины, бананы, киви, ананас, фейхоа…
— Спасибо, — равнодушно пробормотал он, откладывая пакет и коробку в сторону.
— Лопай. Здесь такого в меню нет. — Отец немного виновато покосился на него. — Знаешь, я тогда тоже был не прав… Незачем тебе два года терять.
— Теперь-то уж чего? — Мишка порылся в пакете, вынул яблоко, вытер его рукавом и с хрустом надкусил.
— Да нет. Есть чего. — Медведев-старший взял в руки кожаный портфель, извлёк оттуда несколько листов и протянул ему: — Ознакомься.
— Порок сердца. Язвенная болезнь желудка. Плоскостопие… Что это? — спросил Мишка, перебирая бумаги.
— Список причин, по которым ты можешь быть досрочно комиссован из армии. Выбирай любую.
— А если я не хочу?
Отец усмехнулся:
— Молодец! С юмором у тебя по-прежнему всё в порядке. Плюс — я договорился с ректором одного института. Ты ещё можешь успеть к началу семестра.
Мишка отвернулся к окну. В руках у него был пропуск обратно, в беззаботную и приятную гражданскую жизнь. Нельзя сказать, что ему не хотелось им воспользоваться… Но в то же время что-то мешало. Что именно, сформулировать точно он не мог. Но почувствовал, как в душе шевельнулась обида. Словно его заставляли совершить предательство.
И ещё обвинили в слабости и трусости…
— Ты ждёшь, что я сейчас тебя расцелую?! — пробурчал Мишка, понимая, что не сможет объяснить отцу своих переживаний.
Но, как ни странно, тот догадался. И мягко, ненавязчиво произнёс:
— Я понимаю. Ты провёл здесь уже какое-то время… Может, ты боишься, что о тебе подумают твои товарищи? Так этих людей ты больше никогда не увидишь. Через месяц ты забудешь всё это как неприятный сон…