Я покосился на личико «верной тени», приятно порадовался тому, что Незаменимая никак не отреагировала на не особо завуалированную лесть, и снова поймал взгляд Рахманинова:
— Открою страшную тайну:верных теней у меня целых три: Валентина Петровна, Екатерина Яновна и Варвара Львовна. И пусть в этот раз третью во дворец, к сожалению, не вызвали, факт остается фактом!
— Эх, как же я вам завидую… — притворно вздохнул придворный, поймал взгляд Гриневой, «покаянно» извинился за «непростительную ошибку», но «все-таки» получил прощение и попросил разрешения прокатиться на нашем «тюнинговом монстре».
Прекрасно понимая, что пропуском-«вездеходом» станет лицо Сергея Геннадьевича, Незаменимая уступила ему переднее сидение и перебралась к Кате. А он, запрыгнув на освободившееся место, оглядел интерьер салона, восхищенно поцокал языком, задал несколько вопросов о ТТХ внедорожника, и заявил, что с его навыками вождения гонять на таком готов только в качестве пассажира. Чуть позже, то есть, уже после того, как помог нам «прорваться» на охраняемую территорию, признался, что мечтает как-нибудь наведаться к нам на автодром и пройти хотя бы базовый курс контраварийной подготовки.
Однако приглашение заглянуть в Мякинино в ближайшие выходные нехотя отклонил:
— К сожалению, свободного времени у меня физически нет. Более того, оно не появится как минимум до середины осени — увы, война закончилась только на полях сражений, а боевые действия в международных отношениях в самом разгаре!
— Что ж, значит, заедете тогда, когда закончатся и они — мое приглашение бессрочное… — сочувственно улыбнувшись, сказал я и, следуя его указаниям, заехал в створ въезда в подземный гараж…
…Шарахаться по Летнему дворцу мне не понравилось — все встречные и поперечные, за исключением, разве что, сотрудников Конвоя, смотрели на нас, как на личных врагов, и, судя по взглядам, усиленно искали, к чему бы прицепиться.
Присутствие рядом с нами живого пропуска-«вездехода» только усиливало их недовольство. Ведь Рахманинов сопровождал не их, а нас. Мало того, вел себя так, как будто знал нас сто лет и находился как минимум в приятельских отношениях!
Да, я понимал, что эти самые «встречные и поперечные» не могут не включить в какие-то внутренние расклады появление «непонятных знакомых» у одной из самых влиятельных фигур высшего света, но потихоньку наливался злостью. В приемной государя, в которую мы вошли без двух минут час, это чувство достигло пика, ибо толпа аристократов, дожидавшаяся высочайшей аудиенции, встретила нас о-о-очень недовольными взглядами. Но стоило Сергею Геннадьевичу сообщить секретарю мою фамилию, как в глазах «сильных мира сего» появились сначала недоумение, а затем на редкость неприятный интерес. Хорошо, хоть ожидание не затянулось — не прошло и минуты, как из кабинета Ярослава Третьего вылетел взмокший министр финансов, торопливо натянул на лицо привычную маску и вальяжно пошел на выход. А нам уважительно сообщили, что «Его Императорское Величество» уже ждет.
На самом деле нас ждал не только Император — в тот момент, когда мы переступили через порог, к рабочему столу Волконского подходили цесаревич Яромир и Мирослава Михайловна. А потом начался цирк: мазнув взглядами по моему новому лицу, мужчины посмотрели на Валю и получили безмолвное подтверждение моей личности у Рахманинова, а женщина на какое-то время потерялась в моих эмоциях. Впрочем, эта «трехступенчатая идентификация» закончилась достаточно быстро, и Ярослав Георгиевич, отпустив помощника, развел руками:
— Враг, как говорится, не дремлет, а вы, Лютобор Игоревич, изменились достаточно сильно.
— Так и есть, государь… — подтвердил я, ответил на сразу три запоздалых приветствия, получил разрешение садиться, помог спутницам опуститься в ближайшие кресла, сел сам и превратился в слух.
Вступление однозначно не разочаровало: Волконский-старший взял всю вину своих аналитиков на себя, извинился за то, что отправил нас в Бухарест, не перепроверив данные, полученные из одного-единственного источника, и принял на себя долгперед всей командой! После того, как я сказал, что бывает и такое, разозлился. По моим ощущениям, на самого себя. Успокоился не без труда, но достаточно быстро, описал все ошибки агента СВР, из-за которых мы нарвались не на трех самых доверенных телохранителей и личного пилота Басараба, а на целую команду, показал несколько коротеньких видеозаписей, подтверждающих все вышесказанное, и скрипнул зубами: