Логика этой просьбы была понятна, но разница в восемь ступеней между ученицей-«пятеркой» и мастером-«единичкой» откровенно пугала. Янке или Эиру я бы точно отказал. А «онна-бугэйсе» не смог. Вернее, как-то понял, что ей нельзя показывать даже свои сомнения, поэтому взял девушку за плечи, заставил выпрямиться, поймал взгляд, в котором клубилась лютая ярость, и вложил в голос всю уверенность, какую смог в себе найти:
— Он нелюдь. А ты — меч, несущий Воздаяние…
—Твой меч, мой господин! — уточнила она, дождалась подтверждающего кивка и словно заледенела.
Тут сам собой включился «резонанс» с ее энергетикой, и я, уже ЗНАЯ, что Наоки поймала нужное состояние души, спокойно развернулся на месте, первым вышел из комнаты, пересек ее по диагонали, открыл дверь в соседнее помещение и замер в неподвижности. А когда увидел лицо японки, понял, что она уже там, в небольшом спортивном зальчике, оборудованном, как потом выяснилось, весьма неплохой артефактной защитой. Вот и пропустил мимо. Молча. А когда девушка переступила через порог, собственноручно вернул на место массивную створку, заблокировал замок и переместился к стене, перед которой стояли Архимаги.
Стрешнев, явно настраивавшийся на совсем другой расклад, ощутимо напрягся, начал, было, высказывать мне свое «фи», но Валентина Алексеевна прервала его монолог на первом же слове:
— Яш, не бузи: Лют ничего не делает просто так!
— Да, но Вощинин — ма— …
— А она — монстрик, кушающий таких мастеров на завтрак, обед и ужин! В общем, спускай его с поводка…
Спустил. Сразу после того, как целительница отключила голограмму, прятавшую поляризованное стекло. И прикипел взглядом к фигуре маньяка, стряхнувшего с себя навеянное оцепенение и уставившегося на японочку, как удав на мышонка. Только «мышонок» не испугался — бесстрастно достал из ножен за воротником тычковый нож, деловито зажал между пальцами левой руки, покрутил головой и… сорвался с места через долю секунды после того, как Водяной окутался защитой.
Мгновенного появления Лаванды рядом мужчина не ожидал. Поэтому зевнул первую атаку. А Наоки сходу «шокировала» егоугнетающим рыком, всадиладырокол в предплечье левой руки и снова разорвала дистанцию, оставив под ногами Вощининажидкое стекло — аналог базовогозыбучего песка Земляков, только «разогретый» «вторичкой»-Огнем.
Пока Водяной соображал, с какого перепугу не формируется плетение с пострадавшей руки, а я радовался тому, что японочка атаковала не корпус, защищенный самым толстым слоемводяного щита, а конечность, благодаря чему почти не пострадала, в «живую куклу» прилетело две самые обычныекапли лавы. А после того, как тварь в человеческом обличье начала соображать и «остудила»жидкое стекло самой обычнойлужей, «онна-бугэйся» вышла из очередного скачка в полуметре от правой руки своего противника и вложилась еще в одну двойку изугнетающего рыка идырокола. А перед тем, как уйти на дистанцию, «плеснула»каплей лавы в ладонь, уже лишенную защиты!
Убийца взвыл от боли, рванулся к ней и… я чуть не ослеп. От ярчайшей вспышки, ударившей по глазам.
— Что это было⁈ — ошалело воскликнул менталист. — Световая граната⁈
— Какое-тоновое заклинание… — усмехнулась она, напомнила Стрешневу о данной им клятве о нераспространении информации и немного подлечила. А после того, как влила Жизнь в мои глаза, расстроено вздохнула: — Черт, Лют, еще несколько ступеней — и я вообще не смогу тебя исцелять!
— Мелочи! — отмахнулся я и продолжил наблюдать за схваткой. Вернее, за форменным избиением — пока Вощинин приходил в себя от неожиданной атаки, Наоки всадила подыроколу в его голени. А когда мужчина упал лицом вниз и глухо завыл, «плеснула» покапле лавы на правую кисть и обе ступни.
— А девочка-то терпеливая… — внезапно выдал Яков Иванович. — Вон, оба кулака ободраны до мяса, а ей хоть бы хны!
— Она еще и не дура! — гордо ответила «прабабка». — Видишь, ждет, пока он сломается от боли и сниметводный щит. Чтобы спокойно «продырявить» ядро, а потом добить.
— Он будет держать защиту до последнего! — предсказал менталист. — Ибо тоже не дурак и понимает, что без него он — труп!
Их мнения были логичны. Но не учитывали ярости, пылавшей в душе японочки. А я помнил об этом чувстве, поэтому подсознательно ждал чего-нибудь нестандартного. И дождался: девчонка шевельнула правой рукой — и ее противник оказался лежащим влавовом озере диаметром почти в три метра!