— Лют опять скромничает… — дав мне договорить, негромко заворковала Янка. — Помня, что самые великие маги прогрессируют в боях насмерть, он дал тебе возможность всего за пару часов подняться на ранг Архимага!
— О-о-о, как это великодушно! — восхитилась Галя под смех остальных девчонок, а я потупил взгляд и поводил ножкой по полу…
…В бане развлекались почти до четырех утра. Веселились бы и дальше, но за четверть часа до приема алхимии Валентина проявила свой злобный нрав и заявила, что режим — это святое. Вот мы и угомонились. Пока добирались до своих покоев, я вспомнил о ее просьбе и отправил Янке сообщение с просьбой минут через десять-пятнадцать прислать ко мне Гриневу.
Сестренка, естественно, додумалась до всего остального, но не смогла не воспользоваться представившейся возможностью позабавиться, поэтому «на всякий случай» убедила целительницу натянуть парадно-выходное белье, одолжила ей шелковый халатик, посоветовала не тупить и отправила к нам! Что самое грустное, Незаменимая, правильно интерпретировавшая состояние Кати, даже не подумала ее успокаивать. Наоборот, всю дорогу от прихожей до моей спальни сводила с ума двусмысленностями, а после того, как втолкнула к нам, закончила монолог очередной шуткой:
— … нас, конечно, многовато, но Лют справляется! В общем, не теряйся…
К этому моменту лицо, шея и верхняя часть груди Екатерины полыхали густым румянцем, а в глазах плескался самый настоящий ужас, поэтому Наоки и Эиру жизнерадостно заржали, а я закатил глаза к потолку и вздохнул:
— Не слушай этих насмешниц. Я тебя позвал для того, чтобы помочь сделать еще один чрезвычайно важный шаг по нашему пути развития.
Девушке резко полегчало, и она нашла в себе силы отшутиться:
— Ну вот, а я так надеялась на нечто большее…
— Мало тебе точно не покажется… — пообещал я, жестом отправил ее в единственное кресло, сел на кровать и попробовал реализовать что-то среднее из вариантов, предложенных тремя советчицами: — Итак, усиления, которые ты уже получила, увеличили потенциал и подарили почти идеальные стартовые возможности. Единственная шероховатость — слишком маленький резерв. Но и эта проблема исправима…
Взгляд целительницы загорелся воистину безумной надеждой и… сразу же погас:
— Лютобор Игоревич, прощу прощения за то, что перебиваю, но я еще не отработала даже сотую долю полученных усилений!
— А ты собираешься от нас уходить? — «изумленно» поинтересовался я.
Девушка пошла красными пятнами и мигом оказалась на ногах:
— Нет!!! Как вы вообще могли такое подумать?!!!
— Тогда посмотри на ситуацию под моим углом зрения — яот всей души вкладываюсь в тебя, так как считаюнеотъемлемой частью рода Волконских-Шаховых, а тыот всей души вкладываешься в род. Вопросы?
— Вопросов нет. Есть уточнение! — заметно успокоившись, сказала она, дождалась жеста, предлагающего продолжать, и упрямо тряхнула волосами: — Я вкладываюсь в род, но служулично вам. Ибо принесла клятву Служения и… счастлива, что додумалась до этого шага!
— Наш человек… — без тени улыбки отметила Наоки, Эиру согласно кивнула, а я мысленно вздохнул и дал понять, что имел в виду именно это:
— Все правильно. А те, кто служатлично мне, получают преференции…
— … ибо обязаны быть лучшими! — фанатично блеснув глазами, заявила Незаменимая.
Как ни странно, этого Гриневой хватило за глаза:
— Я поняла. И готова принять вашу волю!
— Отлично! — кивнул я, задвинул куда подальше все сомнения и перешел на командно-штабной: — Мне нужен доступ к проекции ядра.
Целительница метнулась к покрывалу, постеленному на пол японочкой, легла, без какого-либо стеснения развела полы банного халата и активировалавзгляд в себя. Белые кружевные трусики, туго обтянувшие чуть выступающий лобок, на миг выбили меня из состояния сосредоточения, но «петли» помогли и с этой проблемой, так что я разогнал себявоодушевляющим касанием, встал, опустился на колени с рядом с Екатериной, прижал ладонь к ее солнечному сплетению, с помощьювзора оценил размеры резерва, по моим ощущениям, не тянувшего даже вторую ступень ранга ученик, и «перетянул» на него «настройки» своего.
В этот раз никакого сопротивления я не почувствовал — «настройки» встали, как родные. Видимо, поэтому Гринева не вырубилась, а еле слышно охнула от испытанного удовольствия, закусила губу, несколько мгновений изучала свою энергетику, а затем открыла глаза и уставилась на меня взглядом законченной маньячки: