— Батя, зачем столько всего? — вздохнул я с досадой. — Я же говорил, что могут не пропустить с этим добром в казарму.
— Если старшина попадётся толковый, то всё будет в порядке, — отмахнулся отец. — Скажешь, что из деревни приехал — сделают поблажку, тебе ведь в город отсюда гостинцев не навозишься. Да и быстрее со всеми подружишься, угостишь новых товарищей.
— Отец дело говорит, — поддержала мать, поправляя выцветший ситцевый платок. — Люди сказывали, многих с продуктами пропускают. Как же ты там без домашнего сала и солений обходиться будешь?
— Именно, — подхватил отец, назидательно подняв указательный палец. — В училище тебя не будут так кормить, как дома. Это тебе не мамины наваристые борщи да щи.
В это время к нашей избе неторопливо подошли Мишка с Кириллом и приветственно помахали мне.
— А Борька с Максимом уже уехали учиться? — улыбнулся я, обрадовавшись друзьям.
— Ага, — кивнул Миша, своим коренастым телосложением напоминавший медведя. — Я вот тоже скоро на ЗИЛ подамся.
— Ты главное без прав за руль не садись, — усмехнулся я. — А то Кирилла рядом может не оказаться.
Мы рассмеялись, а родители недоумённо переглянулись, но в наш разговор вмешиваться не стали — понимали, что у молодёжи свои секреты.
— А ты, Кирилл, куда? — спросил я, переводя взгляд на второго товарища.
— В армию пойду, — пожал он плечами и закурил «Прибой», щурясь от едкого дыма.
— Понятно, ну ты там осторожнее, — проговорил я с внезапной серьезностью.
Странная мысль пронзила меня… Сейчас ведь в Афганистане далеко не спокойно… И те кто потом от туда вернулись говорили, что вернулись они совсем другими людьми и в совершенно иную страну. Ведь вскоре всё изменится… А ещё говорили, что даже если вернёшься оттуда живым, то внутри уже не будешь прежним. И всё же армии не избежать после военного училища. Но это не суть — сначала просто в армии пробуду год, а в Афган в первый год никто никого так сразу не заберет.
— Постараюсь, — кивнул Кирилл, выпуская сизый дым. — Может, увидимся потом.
— Да, — ответил я, и голос мой прозвучал глуше, чем хотелось бы.
— Ехать пора, а то на автобус в райцентре опоздаешь, — окликнул нас Тимофеевич, поправляя выцветшую кепку.
Я крепко пожал руки товарищам, позволил родителям поцеловать меня на дорогу, а затем запрыгнул на телегу. Лошадь, тряхнув гривой, неторопливо двинулась в сторону районного центра.
— Счастливо! — крикнул отец мне вдогонку, а мать, украдкой смахнула слезу.
Мишка же молча курил, провожая меня взглядом и махая рукой напоследок. Я не знаю, что заготовила мне здесь судьба, но я во что бы то ни стало должен вернуться сюда — родители будут ждать. Пусть они мне никто, но я для них — единственная родная кровиночка. Так что я обязательно вернусь и проживу эту жизнь. Во всяком случае, вопросов у меня к произошедшему предостаточно…
Мой первый день в военном училище оказался удивительно предсказуемым. Ничего принципиально нового для меня там не обнаружилось. Только вот с продуктами меня в казарму не пропустили, так что зря только собирали…
Дальнейшие события развивались по чёткому армейскому сценарию — получил удостоверение курсанта, подвергся ритуальному обнулению волосяного покрова. Затем, как и все, отстоял положенное в очереди за повседневной формой: китель, брюки, фуражка. Для полевых занятий выдали защитную гимнастёрку, брюки навыпуск и хромовые сапоги. После этого нас, новобранцев, разместили в казарме. Там нас ознакомили с правилами внутреннего распорядка. Я полагал, что принятие военной присяги состоится в ближайшие дни, но оказалось — только через две недели.
В целом распорядок не вызывал отторжения. Подъём в шесть утра, затем сорок минут зарядки. Учебные занятия — с восьми до тринадцати. Обед и отдых — с тринадцати до четырнадцати тридцати. Практика — с четырнадцати тридцати до семнадцати. Но самым ценным для меня оказался промежуток с восемнадцати тридцати до двадцати одного — время личных нужд и самоподготовки. Именно эти часы я мог посвятить спортивным тренировкам.
Впрочем, интуиция подсказывала: дальше всё будет не столь безоблачно. Вряд ли здесь отсутствует неуставные отношения или личности, которым спокойствие противопоказано… Потому я усиленно наращивал мышечную массу — чтобы при необходимости постоять за себя. А вот учёба тревоги не вызывала — во-первых, всё это я уже проходил, пусть и в другой жизни, а во-вторых, летом основательно проштудировал учебники. Так что ни наука, ни знакомство с оружием меня не пугали — представление имелось.