В душе же я словно помолодел лет на двадцать. Наверное, мне действительно удалось начать всё заново — вот только прошлое никуда не денется окончательно. Теперь во мне переплелись две жизни — старая и новая, и я намерен взять от них самое лучшее…
Последующие же летние дни пролетели незаметно, словно кто-то специально ускорил время. Каждый вечер, едва солнце начинало клониться к горизонту, мы собирались под старым дубом. Там, в тени могучих ветвей, мы делились новостями из своих училищ и техникумов, мечтали о будущем и вспоминали прошлое.
Борька с гордостью демонстрировал нам навыки, приобретённые в сельхозтехникуме — показывал, как правильно подходить к коровам, чтобы те не лягнули. Я, в свою очередь, ради забавы обучал друзей строевым приёмам, усвоенным за год в военном училище. Максим же неизменно смешил нас анекдотами, услышанными от покупателей во время своей практики в промтоварном магазине. Так незаметно и легко я впервые за долгое время почувствовал себя по-настоящему отдохнувшим.
А однажды мы решили сходить на рыбалку — на старое место у пруда за берёзовой рощей. С вечера достали дедовские удочки, накопали червей на огороде, а моя мать напекла нам в дорогу пирожков с капустой.
— Всё как в детстве, — сказал я с улыбкой, шагая по знакомой тропинке между золотистыми волнами созревающей ржи. И вдруг поймал себя на мысли, что говорю это уже совершенно искренне — как свой, как Сеня, которым я себя полностью ощутил.
— Только раньше мы сюда чуть ли не каждый день бегали, — вздохнул Борька. — А теперь только раз в год собраться удаётся.
— Ничего страшного, — бодро откликнулся Максим. — Зато есть, что вспомнить и рассказать друг другу.
У пруда мы привычно расположились под старой раскидистой ивой и забросили удочки. Клёв был слабым, но это мало кого волновало — важнее было просто побыть вместе, поговорить по душам.
— А помните, как мы здесь Мишку в воду столкнули? — улыбнулся Борька, прищурившись от ярких солнечных бликов на воде.
— Ещё бы! Он потом целую неделю с нами не разговаривал! — засмеялся я.
— Жалко, Мишка приехать не смог… — задумчиво протянул Максим. — Работает ведь парень, копит на машину. Серьёзный стал.
— Ничего-ничего, в следующий раз обязательно приедет! — уверенно заверил я друзей.
И тут вдруг Борькина удочка резко согнулась дугой и чуть не выскользнула из рук.
— Есть! Ребята, помогайте! — закричал он азартно. — Что-то крупное попалось!
Мы дружно бросились к нему на помощь. Борька тянул добычу изо всех сил, рыба отчаянно сопротивлялась, плескалась и металась в воде. Наконец на берег выпрыгнул огромный карп — серебристый, переливающийся на солнце крупной чешуёй и золотистыми плавниками.
— Вот это да! — восхищённо выдохнул Максим. — Да тут килограмма три будет точно!
— Не меньше! — подтвердил я с уважением.
А Борька стоял гордо и торжественно держал в руках свою добычу, которая ещё трепыхалась.
— Вот, что значит научный подход! Я же говорил вам — главное — правильная наживка и умение! — важно заявил он.
— Да ладно тебе заливать! Просто повезло тебе сегодня! — весело махнул рукой Максим.
— Не повезло, а знания! — упёрся в ответ Борька.
Мы дружно рассмеялись над его серьёзностью, хотя в душе немного завидовали такому улову. Но домой возвращались довольные и счастливые — с рыбой в руках, приятными воспоминаниями в сердце и удивительным ощущением того, что детство ещё не совсем нас покинуло. А ведь мне-то уже сорок пять… Кто бы мог подумать, что молодость однажды вернётся ко мне таким невероятным образом?
Я даже не мечтал об этом никогда. И пусть впереди меня ждёт неизвестность, одно я знаю точно — я не хочу забывать свою настоящую семью — Ларису и Алёнку. Я не хочу позволить им превратиться в далёкие расплывчатые образы в моей памяти. Я всё ещё не готов отпустить их окончательно…
Наверное, теперь мне придётся жить сразу двумя жизнями одновременно. Ну и пусть! Со мной случилось настоящее чудо — я оказался здесь, в прошлом. А значит, возможно произойдёт ещё что-нибудь удивительное… Я буду ждать…
Глава 17
Летние каникулы пролетели, словно их и не было вовсе. Казалось, еще вчера я стоял на пыльной остановке в Березовке, сжимая материнскую руку и ловя отцовский взгляд, а сегодня уже шагаю по знакомым коридорам училища.
— Семенов! — голос ударил в спину, как хлопок ладони. Обернулся, а там Леха Форсунков волочит потрепанный чемодан, весь какой-то осунувшийся, но глаза блестят по-прежнему.