— Мы не нарочно… — попытался оправдаться Борька.
— Не нарочно⁈ — взорвался отец. — А зачем тогда? Хотели в больницу угодить? Или чтобы вас в гробах домой везли? Взрослые люди, а мозгов — как у телят на выпасе! В училищах учат-учат, а толку — ноль!
Я опустил глаза — стыд жег сильнее мороза (ну еще бы! Я ведь самый старший из всех!).
— Прости, пап, — выдавил я, едва слышно. — Больше так не будем.
— Вот и гляди мне, — голос его чуть смягчился. — А теперь по домам! Чтобы ни один из вас тут не маячил, пока в голове не прояснится!
Друзья молча разбрелись по заснеженной улице. А я остался с отцом. Луна висела над деревней, как фонарь на столбе. Дома светились жёлтыми квадратами окон, пахло дымом и хлебом.
— Пап… — вдруг сказал я и сам удивился своей решимости. — Я хочу подработать на каникулах. Деньги ведь лишними не бывают.
Отец остановился, посмотрел пристально, будто впервые увидел меня взрослым.
— Вот это по-мужски, сынок. Работа человека делает. Завтра поговоришь с Иваном Семёнычем — дрова ему колоть надо. Да и у других стариков дела найдутся.
Так что наутро я уже стоял у калитки Ивана Семёныча Кротова. Старик встретил меня с улыбкой.
— О! Сенька! Из училища вернулся? Ну как там тебя муштруют?
— Да нормально, Иван Семёныч. Вот решил подзаработать на каникулах. Отец сказал — вам дрова нужны.
— Ох, нужны! — обрадовался он. — Берёзовые чурки завезли, а руки уже не те — трясутся, топор держать тяжело. Заплачу хорошо — три рубля за день!
Я схватил топор с азартом. Но быстро понял, что колоть дрова — это тебе не палкой махать. Тут глазомер нужен, и сноровка. И первые полчаса только и делал, что мучился — топор застревал в чурке или соскальзывал мимо.
— Не суетись, парень! — наставлял Иван Семёныч, наблюдая за моими потугами. — Дерево слушай! Видишь трещинку? Вот туда бей!
Но понемногу начал понимать, что главное не сила, а точность. Ритм ударов вошёл в кровь, морозный воздух бодрил лучше любого кофе. Деревья скрипели вокруг, а птицы прыгали по веткам. К вечеру же я переколол целую поленницу. Руки гудели, но внутри гордость распирала.
— Молодец, Сенька! — похвалил старик, отсчитывая деньги крупными пальцами. — Завтра к Марье Петровне загляни — ей тоже помощь нужна.
И я его послушал, да обошёл полдеревни за несколько дней. У Марьи Петровны — дрова рубил, дорожки от снега освобождал. У деда Фёдора — в сарае сено ворочал, чуть не задохнулся в сене и пыли. У тёти Клавы — воду из колодца таскал, ведро за ведром, пальцы гудят, плечи ломит. Каждый день приносил мне два-три рубля. К концу недели в кармане у меня звенело десять советских рублей — по тем временам для студента деньги почти царские.
Но самая интересная работа поджидала меня в магазине «Продукты». Хозяйничала там все та же Тамара Львовна — на губах алая помада, а духи такие, что за три метра кружится голова.
— Сенька, слышала, подрабатываешь? — словила она меня у прилавка, когда я пришёл за хлебом. Глаза прищурила, улыбается лукаво. — А не хочешь мне помочь? Машины разгружать некому. Два рубля в день плачу.
— Конечно, Тамара Львовна! Когда начинать?
— Завтра к восьми утра. Привезут товар из района.
Потому утром я уже стоял у магазина — руки мерзли, но внутри был азарт. Тамара Львовна суетилась в синем халате и на щеках играл румянец.
— Вот и мой помощник! — смеётся звонко. — Сейчас машина подъедет, покажешь свою силу.
И вскоре ГАЗ-53 рявкнул мотором и остановился у крыльца. Водитель — мужик с усами и прокуренным голосом — вылез из кабины, закурил сигареты.
— Тамара Львовна! Товар привёз! Где разгружать?
— Да вот, Сенька поможет! Парень крепкий, из училища!
Мы с водителем схватились за ящики с консервами, мешки с крупой, коробки с печеньем. Спина мокрая, руки гудят, но приятно — чувствуешь себя нужным. Настоящее же веселье начиналось, когда магазин открывался для покупателей и Тамара Львовна превращалась в артистку. Голоса, улыбки, жесты — всё было по делу.
— Тамара Львовна! А колбаса Докторская будет? — тётя Маша пристально смотрела из-под очков.
— Ой, Машенька, не привезли сегодня… Но есть «Любительская» — пальчики оближешь! Держи кусочек на пробу.
— А почём?
— Для тебя — два восемьдесят! Специальная цена для учителей!
В другой раз бабушка Дуся заглянет.
— Тамара Львовна, внуки из города приехали, а у меня ни сладкого, ни вкусного…
— Дусенька! — Тамара Львовна нагибается через прилавок, заглядывает бабушке в глаза. — Возьми тушёнку, макароны «Ракушки» — детвора любит! И вот тебе конфеты «Мишка на Севере». Праздник устроишь!