В это же время в кабине «Челленджера» голос из динамика отрезал секунды.
— T минус одна минута.
И семь сердец застучали в унисон. Криста Маколифф вцепилась в подлокотники — где-то там, за океаном, за ней следят родители, муж, дети. Миллионы глаз, миллионы надежд.
— Тридцать секунд, — отсчитывает Хьюстон.
Скоби и Смит тут же переглянулись. За годы тренировок они научились читать мысли друг друга без слов.
— Десять… девять… восемь… семь… шесть… запуск основных двигателей… четыре… три… два… один… старт!
Твердотопливные ускорители взревели так, что даже бетон дрогнул. Двухтысячетонная махина рванулась вверх, вырываясь из гравитационных цепей Флориды. Перегрузка прижала к креслам — знакомое чувство для тех, кто уже бывал там, за облаками.
— Роджер, отрыв! — Скоби доложил чётко, будто отрезал стальной линейкой. — «Челленджер» взял курс на небо.
Внизу, на трибунах для гостей, родители Кристы Маколифф не сводили глаз с огненной точки, уносящейся в лазурь. Рядом находились семьи остальных членов экипажа. Все смотрели вверх, щурясь от слепящего солнца и затаив дыхание.
— Хьюстон, «Челленджер», дроссель вниз, — через сорок секунд Скоби сбавил тягу — максимальное аэродинамическое давление.
— Роджер, дроссель вниз, — сухо ответил Хьюстон.
— Чувствую себя отлично, — выдал Смит с улыбкой в голосе.
И это были последние слова экипажа, услышанные Землёй…
Через несколько секунд, а это была семьдесят третья секунда полёта. И высота — четырнадцать километров. Вдруг горячий поток газа вырвался сквозь трещину в правом ускорителе и прожёг бак с жидким водородом. Всё произошло мгновенно — вспышка, белое облако дыма и пара расцвело на фоне голубого неба. Обломки «Челленджера» разлетелись по траекториям смерти и погрузились в холодные воды Атлантики.
1986-й год застыл в этом мгновении. Вся надежда обожглась пламенем и ушла к звёздам. На трибунах же застыла ледяная тишина. Никто не шелохнулся… Люди не сразу осознали — что-то пошло не так. Кто-то ещё хлопал, принимая взрыв за обычное отделение ступеней, но аплодисменты тут же стихли. Понимание пришло лавиной, как катастрофа.
А в Центре управления полётами в Хьюстоне диспетчер Стив Нили уставился на мониторы, словно пытаясь выудить из них другое будущее. Губы его дрогнули.
— Контролёры полёта, — голос Стива срывался на хрип, — внимательно следите за показаниями. Сохраняйте все записи. Блокируйте свои позиции до дальнейших указаний.
В Москве же, в редакции «Правды», Владимир Петрович Кузнецов читал срочную ленту ТАСС, только что выскочившую из телетайпа. Руки его предательски тряслись — за тридцать лет в журналистике он видел многое, но сейчас сердце сжалось.
— Как же так… — выдохнул он, снимая очки и торопливо протирая их платком. — Семь человек… Учительница… У неё дети.
Он схватил телефон и набрал номер главного редактора.
— Виктор Григорьевич? Это Кузнецов. У американцев — катастрофа с шаттлом… Да, взорвался при старте. Весь экипаж… Это трагедия! Просто трагедия…
И вечером в редакции «Правды» собрались все ключевые люди. Обычно такие аварии подавались как триумф советской техники и крах капитализма, но теперь всё было иначе. В воздухе витала гласность Горбачёва — эпоха перемен требовала новых слов. И главный редактор Виктор Афанасьев поднялся и оглядел коллег.
— Товарищи, — начал он негромко, но твёрдо, — мы не имеем права писать об этой беде по шаблону. Погибли люди! Среди них учительница, которая мечтала рассказать детям о звёздах. Здесь нет политики — есть только человеческое горе.
Молодой международник Алексей Васильев поднял руку.
— Виктор Григорьевич, а как же идеология? Это ведь американская военная программа…
— Алексей, космос — достояние всего человечества, — Афанасьев отрезал взглядом. — Мы знаем цену полётам и цену жизням в космосе. Помните Комарова, помните пожар на «Союзе-11»… Мы напишем достойно. По-человечески!
В тот же вечер, 28 января 1986 года, «Время» открылось с новостей о катастрофе «Челленджера». Игорь Кириллов — обычно безупречно невозмутимый диктор — говорил тихо, с едва заметной дрожью в голосе. Трагедия не знала границ — ни государственных, ни идеологических. 1986-й год замер на секунду вместе с миллионами людей по обе стороны океана.
— Сегодня утром при запуске американского космического корабля «Челленджер» произошла катастрофа. Весь экипаж из семи человек погиб. Советский Союз выражает соболезнования семьям погибших и американскому народу в связи с этой трагедией.