— Помнишь Овечкина? — спросил я.
— Колян? Конечно помню. Хороший был пацан и веселый. Хотя виделись-то с ним всего один раз на совместном задании.
— Его убили почти в самом конце всего этого безумия. Немного совсем не дотянул.
Кирилл налил еще по рюмке.
— За Коляна.
— За Коляна, — мы выпили стоя.
— Знаешь, — сказал Кирилл, когда мы снова сели, — совсем молодые пацаны погибли. Восемнадцать, девятнадцать лет. И ради чего? Да просто так. Политики поиграли в свои игры, а расплачиваться нам пришлось.
Я кивнул. О том же думал каждый день. Зачем мы там были? Кому это было нужно? Официальные объяснения звучали пусто и фальшиво.
— Слушай, — сказал вдруг Кирилл, — а ты там, в Афгане, никакие странные вещи не наблюдал?
— О чем ты? О каких конкретно странностях речь?
Он покрутил в руках пустой стакан и посмотрел на меня исподлобья.
— Да ты все равно не поверишь, Семенов. Скажешь, что я совсем крышей поехал.
— Попробуй. Я многое повидал.
Кирилл встал, прошелся по кухне, остановился у окна. Дождь барабанил по стеклу.
— Это было в первый год службы, — начал он медленно. — Мы получили задание — проверить один кишлак. Обычное дело, рутина. Выдвинулись утром, техника работала нормально, связь была. А потом началась чертовщина.
Он повернулся ко мне, и я увидел в его глазах что-то такое, от чего стало не по себе.
— Сначала компасы отказали. Стрелки метались как сумасшедшие — то на север, то на юг, то вообще крутились волчком. Часы тоже поехали — у кого вперед скакали, у кого назад. А потом вся техника встала. БТР заглох посреди дороги, рация замолчала. Тишина такая, что уши закладывает.
Я налил еще водки. История становилась интересной.
— Ну и что дальше?
— А дальше мы пошли пешком. Карта была, ориентиры вроде сходились. До кишлака немного оставалось. Но шли мы, шли — а он все не появлялся. Будто кто-то нас по кругу водил. И солнце… — Кирилл замолчал, потер лоб. — Солнце застыло на небе. Час идем — оно на том же месте. Два часа — там же.
— Может, ты время плохо отслеживал?
— Да нет, Сень. И не только у меня так было. Мы все это заметили.
Кирилл сел обратно, закурил. Руки его дрожали сильнее.
— Решили возвращаться потом, а дорога изменилась. Совсем другая стала. Появились скалы, которых пару часов назад не было. Высокие такие, черные. И тени от них падали не в ту сторону, а против солнца.
— Бред какой-то.
— Я тоже так думал. Но все остальные видели то же самое. Несколько человек не могут одинаково сойти с ума.
Он затянулся глубоко, выпустил дым через нос.
— А потом в рации зашипел голос. Сказал, чтобы мы убирались оттуда немедленно. Что там аномалия какая-то магнитная.
— И вы послушались?
— А что оставалось? Мы уже сами понимали, что влипли в какое-то дерьмо. Пошли по голосу из рации, и тут мы наткнулись на расщелину в скале.
Кирилл замолчал и уставился в стол, а я ждал продолжения.
— Узкая такая щель, метра два шириной. А внутри ручей журчит. Но вода… — он поднял глаза. — Вода была неправильная. С металлическим отливом, как ртуть. И когда я заглянул в нее, увидел свое отражение. Только лицо было чужое — старое, изможденное. Будто я вдруг на кучу лет постарел.
— Галлюцинации от стресса.
— Может быть. А может, и нет. Потом появились огни — мерцающие такие. Летали они, как светлячки.
Я допил водку и почувствовал, как она жжет горло. История Кирилла звучала как бред сумасшедшего, но что-то в его голосе, в глазах говорило о том, что он не врет.
— Мы блуждали всю ночь. А когда вернулись к своим, нам сказали, что нас не было полчаса. Полчаса, Семенов!
— Ладно, — сказал я, — допустим, все было именно так. И что дальше? Докладывали кому-нибудь?
— Старшина запретил. Сказал, что если кто-то проболтается, то нас сочтут невменяемыми.
— Понятно.
Мы еще посидели, поговорили о разном. Но мысли мои все время возвращались к рассказу Кирилла. А когда я собрался домой, он проводил меня до калитки.
— Семенов, — сказал он на прощание, — ты мне не веришь?
— Не знаю. Может, и верю. В Афгане всякое случалось.
— Да. Всякое…
Я шел домой под дождем и думал о том, что боевые действия меняют людей. Не только внешне, но и внутренне. Открывает какие-то двери в сознании, которые лучше бы оставались закрытыми. Может, Кирилл действительно что-то видел. А может, просто мозг не выдержал нагрузки и начал выдавать фантазии за реальность.
Дома я лег спать, но сон не шел. Крутились в голове слова Кирилла про аномалию, про странную воду, про огни. И чем больше я думал, тем больше понимал — надо выяснить, где именно это происходило. Не знаю почему, но мне это было нужно. Может, я видел во всей этой истории чудо… Очередной шанс…