Она кивнула, потому что она уже знала это.
— Так что же вы хотите от меня?
— Я хочу, чтобы ты поговорила с Фрэнком. Он нам нужен для оповещения о любых появлениях Бишопа. Он контролирует систему наблюдения, и он должен быть в состоянии предоставить нам четкие указания.
— Подождите, вы хотите, чтобы я сделала это? Почему не вы?
Мирнин выпрямился во весь рост, заложив руки за спину.
— Мне надо кое-что сделать, — сказал он.
— И… у нас с Фрэнком, возможно, вышло небольшое разногласие. Он больше не разговаривает со мной.
— Он… Подождите, он может это сделать?
— Да, черт возьми, могу. — Скрипучий голос Фрэнка раздался из динамика ее мобильного телефона, приглушенный карманом, но все еще был отчетливо слышен. — Я могу делать, что хочу, и я не хочу больше ничего слышать от этого осла.
— Фрэнк… — Клер вздохнула. — Прекрасно. Я ненавижу это, знаете ли. Я ненавижу, что вы до сих пор скалитесь друг на друга, когда у одного из вас даже клыков больше нет. Но у нас нет времени на ваше девчачье противостояние, хорошо? Присмотришь, пожалуйста, за Бишопом, чтобы ему не удалось жестоко нас всех поубивать?
— Хорошо, — сказал Фрэнк, — эта задача обозначена.
Клер повернулась к Мирнину.
— Еще хотите за кем-нибудь понаблюдать?
— Ну, за Глорианой, — сказал Мирнин. — Я бы определенно приглядел еще и за Глорианой, поскольку она новенькая в городе, и, ну, ты с ней уже встречалась, не так ли?
Клер нахмурилась. Глориана… ох. Она видела ее только однажды, мельком, на вечеринке около месяца назад. Глориана — или Глори, для краткости — была красивая, в старинном стиле: у нее были волны длинных светлых волос, ярко-голубые глаза и улыбка, от которой мужчины таяли, словно мороженое на солнце. Конечно же, вампир. Очаровательная.
Но у нее был особый интерес к Майклу, и Ева отнюдь не лучшим образом к этому относилась.
— Глори — девочка Бишопа?
— Я бы не стал выражаться так, — сказал Мирнин, — но у Глорианы есть история ставок на победителя, и она была любимицей Бишопа некоторое время, примерно триста лет назад, я думаю. У нее могут всё ещё быть кое-какие приятные воспоминания о нем, каким бы трудным это ни было для понимания. Старую преданность тяжело убить среди нашего рода. Как и старую вражду, и она никогда не была другом Амелии, хотя они достаточно вежливы на публике.
— Она ваш друг? — Клер заколебалась, затем сказала, — Или, ну вы знаете, подруга?
Он поднял брови и изобразил в воздухе кавычки.
— Друг?
— Вы знаете, что я имею в виду. Оливер практически признался, что предпринимал попытку с ней однажды.
— У меня не было никаких попыток. — Снова кавычки в воздухе. — И, нет, Глориана мне не друг. Как и не враг, в частности, я редко имею с ней какие-либо дела. Она согласилась соблюдать законы Морганвилля, но если возникает ситуация, когда она может обойти их… хорошо. Я бы не хотел оказаться между ней и ее желанием. Она может быть довольно хладнокровной.
Клер почувствовала укол страха.
— Ээ, она может потом увлечься Шейном?
— Шейном? — Мирнин закатил глаза. — Почему на всем свете ты пришла именно к такому выводу? Определенно нет. Она не имеет дела с людьми. Она находит их заурядными. И, как ни странно, не все так очарованы твоим кавалером, как ты.
— Ну, тогда, возможно, она может увлечься вами?
От этих слов он замер на мгновение, как будто эта идея ни разу не приходила ему в голову.
— Нет, — сказал он, наконец. — Нет, я не верю, что она вообще будет заинтересована. Я… не соответствую. По этим я подразумеваю свое здравомыслие. Она не сможет показать меня на публике, а это очень важно для нее — ей нравится выходить в свет со своими трофеями. Кроме того, я не уверен, что она способна произвести на меня впечатление хоть в какой-нибудь значительной степени. Мой образ мышления довольно… необычен, знаешь ли.
— Ох, я знаю. Фрэнк, ты запрограммировал это?
— Бишоп — отслеживается. Не то, чтобы я забыл того мерзавца, который разорвал мне горло и превратил меня в ходячего мертвеца. Глориана, да, я знаю ее. Глориана на моем радаре. Она покинула тренажерный зал примерно десять минут назад, и прямо сейчас она направляется в кафе «Встреча».