Он обхватил мое лицо ладонями, проводя большим пальцем по моей челюсти. — Уход от тебя - мое самое большое сожаление, Эл. Но тогда я был другим парнем. Эгоистичный. Поглощенный идеей победы. Единственное, чего я хотел тогда, - это быть лучшим, оставить свой след в команде, и я не мог позволить себе отвлекаться. А ты, котенок, ты была худшим отвлечением из всех.
— Ты причинил мне боль, Коннор.
— Черт, детка, я знаю. Я знаю. — Он наклонил голову, прикасаясь к моей. — Теперь я старше и мудрее. Я знаю, что это не обязательно должен быть выбор между хоккеем и тобой. Я могу взять и то, и другое. Я могу—
— Коннор. — От его слов у меня перехватило дыхание. Его дикое признание. — Ты даже не знаешь меня.
— Я знаю, что твой первый утренний кофе - черный с дополнительной порцией. Я знаю, что ты часто зависаешь в разделе романов в библиотеке. Я знаю, что ты тренируешься три раза в неделю. Четыре, если тебя что-то может беспокоить. Ты всегда приходишь на занятия по крайней мере на две минуты раньше, и твой круг друзей невелик. Ты недавно разорвала четырехмесячные отношения, но я не хочу говорить об этом, потому что мысль о том, что ты с другим парнем, вызывает у меня желание врезать кому-нибудь.
— Что… как... — Мой мозг не мог переварить перегрузку информацией. — Ты преследовал меня?
— Мне нравится называть это внимательностью. — Он пожал плечами, слабый румянец залил его щеки. — Я планировал пригласить тебя на свидание перед летними каникулами, но ты только начала встречаться с Ричардом, — его лицо скривилось, — и я не хотел этому мешать.
— О Боже мой. Все это время ты...
— Все это время.
— Коннор, я не знаю, что сказать.
— Скажи "да", Эл. Дай мне еще один шанс. Мы уже знаем, что секс - это огонь, но я почти уверен, что смогу раскачать и твои эмоциональные переживания.
Нервный смех клокотал внутри меня. — Ты не сказал это только что.
— О, я это сделал. — Его рот навис над моим, едва касаясь. — И я имел в виду каждое слово.
Воздух потрескивал, оживленный предвкушением. Мое тело помнило, как хорошо он заставил меня чувствовать. И оно хотела большего. Боже, оно хотела гораздо большего. Но я же не рассматривала это всерьез, не так ли?
Коннор наблюдал за мной в течение двух лет. Выжидая своего часа. Прикидывал, когда сделать свой ход. Я не знала, быть мне слегка взволнованной или странно польщенной.
— Не переусердствуй, — прошептал он, его мятное дыхание овевало мое лицо. — В ту первую ночь я понял, что у тебя есть сила погубить меня, Эл. Тогда я не был готов рисковать, но сейчас готов.
Мое сердце бешено колотилось в груди. Он был серьезен. Смертельно серьезен. И он смотрел на меня так, словно я держала его сердце на ладони.
Что происходило прямо сейчас?
— Я... я не знаю, что сказать. — Слова казались такими же неправильными, как и звучали, потому что струны моего сердца подталкивали меня к тому, чтобы сказать "да". К тому, чтобы отбросить осторожность на ветер и прыгнуть обеими ногами.
Но это был Коннор Морган.
Хоккеист "Лейкерс".
Один из самых популярных парней в кампусе.
Мне нравилась тихая, анонимная жизнь. Я не расцветаю под лучами прожектора, я увядаю.
И все же…
— Скажи "да", Эл. Дай мне шанс, и позволь мне показать тебе, как хорошо нам могло бы быть вместе.
— Да.
Слово сорвалось с моих губ, удивив нас обоих. Но это казалось правильным.
Это было... хорошо.
И когда Коннор прижал меня к себе и поцеловал, положив одну руку мне на задницу, а другой зарывшись в мои волосы, я позволила ему.
Потому что что-то привело нас к этому моменту. Назовите это удачей, или роком, или божественным вмешательством. Но этот парень — этот великолепный мужчина — однажды разбил мое сердце.
Может быть, пришло время дать ему шанс все исправить.
ЭПИЛОГ
КОННОР
— Три месяца, чувак. Кто бы мог подумать? — Сказал Остин.
— Что я могу сказать? — Я обнял Эллу за талию и притянул ее к себе. — Она хранительница.
— И ты такая очаровашка. — Она улыбнулась мне, чем заслужила несколько улюлюканий и криков от парней.
Прошло три месяца, а им все еще нравилось насмехаться надо мной по поводу того, что я первый игрок в команде, у которого появилась серьезная девушка. Даже тренер Такер иногда участвовал. Но он не мог ворчать. Моя игра на льду никогда не была лучше. Знать, что моя девушка была на трибунах, смотрела, как я играю, и носила мою футболку, ни с чем в мире не сравнить.
И, честно говоря, я не могу дождаться, когда увижу, как некоторые из этих придурков встретят женщин, которые поставят их на колени. Потому что это придет. Со временем это придет, и я буду прямо там, чтобы дать им столько дерьма, сколько они дали мне за последние несколько месяцев.