Секретное соглашение с австрийским командованием позволило русскому главнокомандующему на время вывести из войны польский корпус Понятовского, сосредоточившийся у Кракова. Австрийцы сперва оставили его без своего прикрытия, а затем согласились пропустить через свою территорию на соединение с французской армией только при условии его разоружения. Маршал Франции князь Понятовский пошел на это.
И хотя при жизни М.И. Голенищева-Кутузова Австрия еще не стала союзницей России в борьбе с Наполеоном, тем не менее политическая деятельность генерал-фельдмаршала по нейтрализации австрийских войск во многом облегчила положение русской армии в заграничном походе.
Прусский король Фридрих-Вильгельм III вскоре по достоинству оценил уровень командования Кутузова союзными русско-прусскими войсками в войне с Наполеоном на немецкой земле. Он был награжден сразу двумя высшими орденами союзного теперь королевства — Черного и Белого Орла, а также драгоценной табакеркой.
Одновременно Фридрих-Вильгельм III предложил русскому полководцу принять второе гражданство и имение в его королевстве, от чего Михаил Илларионович вежливо отказался. Однако прусский монарх смог уговорить генерал-фельдмаршала принять в его свиту сына-наследника, будущего короля Фридриха-Вильгельма IV.
В последние дни своей жизни полководец много занимался административной и государственной деятельностью. Согласно положению о большой действующей армии, он «ответствовал за порядок управления союзных, неприятельских земель», которые занимались подчиненными ему войсками. Он лично разработал Положение об образовании высшего органа государственной власти в Варшавском герцогстве — Верховного временного совета. Император Александр I утвердил его, написав на проекте: «Быть по сему». В Польше был создан специальный совет правосудия.
От имени Верховного временного совета Варшавского герцогства по распоряжению М.И. Голенищева-Кутузова польским воинским частям, воевавшим в составе французской армии, было направлено предложение о прекращении сопротивления русским войскам.
Кутузов учреждает Административный совет союзных государств Северной Германии и разрабатывает Положение о его деятельности. По замыслу русского главнокомандующего, совет должен был прийти на смену наполеоновскому Рейнскому союзу и ведать всеми вопросами вооружения, финансов и продовольствия. М.И. Голенищев-Кутузов назначил президентом этого руководящего органа прусского барона Штейна.
Особенно много хлопот генерал-фельдмаршалу доставляли финансовые и экономические вопросы. Он вел интенсивную переписку с российским министром финансов графом Д.А. Гурьевым по вводу в оборот на занимаемой русскими войсками территории ассигнаций, серебряных и медных монет России. Своим приказом по армии главнокомандующий определил соотношение одного серебряного рубля к четырем ассигнациям. Этот же приказ разрешал воинским начальникам вести расчеты с местным населением в русской валюте.
Главнокомандующему пришлось бороться и с фальшивыми российскими ассигнациями. Наполеон оставил несколько миллионов таких «российских рублей» во время своего бегства из Варшавы для уплаты императорских долгов. Фальшивые ассигнации были выпущены Наполеоном в начале 1812 года в Польше, чтобы подорвать финансовую систему России. Бумажные деньги были привезены в Москву. При отступлении французской армии фальшивки оказались в Вильно, где министр иностранных дел Франции Г.Б. Маре не смог выполнить требование императора об их уничтожении.
Приходилось решать самые разнообразные вопросы: заботиться об устройстве госпиталей и организовывать работы по починке Бромбергского канала, спасать от уничтожения войсками Понятовского чугунные и пушечные заводы в Тарновице и Глейвице, добиваться у императора Александра I отмены запрещения на ввоз в прусские владения хлеба из России, освобождать от эмбарго корабли Соединенных Американских Штатов на Балтике, разрешать таможенные проблемы…
Чрезмерное напряжение и неимоверно широкий масштаб деятельности — военной, административной, дипломатической, непрерывная, полная лишений походная жизнь не могли не подорвать силы и здоровье Михаила Илларионовича. В письмах родным он все чаще и чаще жалуется на усталость, недуг, на большую занятость: «Покой мне нужен, я устал, как давно мне покою не было».
В предпоследнем письме Михаил Илларионович сетует жене: «Мне столько забот, столько хлопотать должно, что дай бог только остаться живу».