Профессор вынул из портфеля покупку, сунул ее в нижний ящик стола и с самым счастливым видом пошел ужинать.
— Сегодня сосиски, — объявила Мара.
— Сосиски! — в восторге закричал Никодим Эрастович, вспомнив о «сосиске» в янтаре.
Мара удивилась:
— До сих пор, дядя, ты был к сосискам равнодушен. Что это улучшило твой аппетит?
Поужинав, профессор прошел в свою комнату, закрыл дверь на крючок и, потирая руки, подошел к столу…
Обычно насекомых извлекают из янтаря с помощью растворителя, спирта или кислоты. Янтарь легко растворяется, а тело насекомого, состоящее из органического вещества, остается невредимым. Но таинственный предмет мог быть и не насекомым, а чем-то иным…
Осторожный ученый растворил только верхний слой «груши», а потом достал тоненькую пилку и принялся за работу…
Было видно, что «сосиска» почти не примыкает к янтарю, а лежит в полости, заполненной белесой пыльцой. Прошло полчаса. Никодим Эрастович устал и вспотел.
— Крепкая штука! — заметил профессор, утираясь платком.
— Если это яйцо прямокрылого, то каким образом оно могло попасть в янтарь? — бормотал он. — Хотя… кузнечики кладут яйца в землю очень неглубоко. Смола могла капать из пораненной ветки на землю капля за каплей. Может быть, так и было. Но это редчайший случай!
Он опять принялся за работу. За окном стояла чудесная светлая ночь. Мара вернулась из кино и, увидя в окне свет, крикнула, постучав в дверь:
— Дядя! Завтра с утра лекция! Ты забыл?
— Я сплю, я сплю, — ответил профессор, удваивая темп работы… Трах! Груша раскололась на две части, а непонятный белый предмет упал в ладонь ученого.
«Сосиска» оказалась осыпанной мельчайшей пылью. Никодим Эрастович осторожно положил ее на ватный матрасик и вытер ладони.
— Ффу! — перевел он дыхание и взглянул на часы. — Час ночи!
Никогда профессор не нарушал так грубо свой режим.
— Мара права, надо ложиться, а то завтра наговорю студентам такого!.. — Ученый зевнул. Глаза слипались. В комнате было душно. Тулумбасов открыл настежь окно, выключил свет, разделся и лег на диванчик, оставив на столе обломки янтаря и непонятный, размером с мизинец, белесый предмет.
3. Начинаются чудеса
Никодим Эрастович проспал всего три часа. Нетерпение подняло его с петухами. В саду было совсем светло. Ученый прошлепал босыми ногами к столу и остановился, подняв брови: предмет, с таким трудом извлеченный из янтаря, лежал уже не на ватном матрасике, а на черной доске стола.
«Как это я так неаккуратно положил его, — подумал Никодим Эрастович. — Он, наверно, скатился с матрасика».
Профессор взял пинцет и осторожно зажал им «сосиску»…
Он ожидал, что предмет окажется твердым или упругим, но оказалось, что внутри «сосиски» было пусто. Пинцет сжал белесую тонкую оболочку, и Никодим Эрастович заметил на остром конце оболочки круглое отверстие…
— Было ли оно вчера вечером? — вслух подумал ученый, дрожа от холода. — А что, если… нет, этого не может быть! Просто я вчера переутомился и был невнимателен. Этот предмет — оболочка яйца гигантского прямокрылого, возможно кузнечика, жившего триста миллионов лет назад. Насекомое карбона!
Никодим Эрастович оделся, закрыл окно и снова сел к столу. На этот раз он взял оболочку яйца пальцами… и, от неожиданности, уронил ее на пол.
Оболочка была влажной!
Она казалась совсем свежей! Больше того! На подоконнике ученый обнаружил маленькую лужицу бурой жидкости…
— Личиночная жидкость, — прошептал профессор. — Значит… нет, я схожу с ума. Надо как-то объяснить и этот факт, а то можно спятить от таких чудес… Влажность оболочки можно объяснить… ммм… хотя бы сильной росой. Ведь окно было открыто. А личиночная жидкость… мм… могла капнуть сверху, возможно на наличнике висела куколка бабочки. Бабочка вывелась ночью. Может, она и сейчас сидит там?..
Никодим Эрастович снова распахнул окно и далеко высунулся. Нет, ни внизу на траве, ни вверху на наличнике не было никакого насекомого.
— Ах как глупо получилось! — горевал ученый. — Может быть, я упустил потрясающее открытие! — Он снова и снова разглядывал оболочку яйца неизвестного насекомого…
— Дядя Дима! Пора вставать! — послышался из-за двери голос Мары.
Профессор так расстроился, что отказался от завтрака, чем очень удивил Мару.
— Ты трудный человек, — сказала она. — То приходишь в восторг от обыкновенных сосисок, то отталкиваешь тарелку с твоими любимыми пельменями.