Архип оказался прав — стоило увидеть процесс, и часть загадок прояснилась. Но появились новые.
Обычный меч можно выковать за полдня. Мы же начали на рассвете, а закончили затемно. Даже на обед не отвлекались — только короткие передышки между повторными разогревами заготовки.
— Это правда, — я не удержался. — Внутреннее усиление, молот с защитой от износа и подавлением звука.
Саныч прищурился, улыбка тронула его губы — мои догадки пришлись ему по душе.
В назначенный день явился Дмитрий Архипов — без меча, но полный надежды.
— Саш, можно? — голос разнёсся через распахнутую дверь.
— А если нет, ты уйдёшь? — донеслось из глубины дома.
— Ответ ты знаешь, — хмыкнул Архип, уверенно шагая внутрь. Заметив свёрток на столе, замер. — Неужели...?
— Вот она, аристократическая кровь — даже поздороваться забыл, — проворчал Саныч, качая головой.
Архип сгрёб его в охапку, рассыпаясь в приветствиях и благодарностях.
— Я и не надеялся на такое исключение, друг мой. — бормотал он, не разжимая объятий.
— Как же не надеялся? Свой клинок дома оставил, — Саныч вывернулся из медвежьей хватки. — Хватит телячьих нежностей. Посмотрел бы я на тебя, откажи я в просьбе.
— Но ведь сделал! — Архип бросился к свёртку. — Он великолепен!
— Сам удивлён. Благодари мелкого — вечно меня своими хитростями обводит, — в голосе Саныча звучала добрая усмешка.
Архип окинул меня внимательным взглядом, вспоминая наше прощание. Я ответил лёгкой улыбкой.
— Он преувеличивает, не обращайте внимания.
— Вот! — воскликнул Саныч. — Я этому не учил!
— Верно подмечено, — рассмеялся Архип. — Чтобы научить такому, надо самому уметь.
— Тебе лишь бы зубоскалить, — фыркнул Саныч.
— А куда его дальше думаешь определить? Выбрал место? — Архип перешёл к делу.
— Сам решит. Он меня каждым шагом удивляет, — в голосе Саныча звучала гордость. — Только не к тебе, надеюсь.
— Вечно ты всё испортишь под конец. — шутливо махнул рукой Архип.
— Вижу, у вас всё складывается, — я пожал Архипу руку. — Пойду. Не теряйтесь больше.
Уходя, я слышал смех Саныча и чувствовал пристальный взгляд Архипа.
Итак, магия внутреннего усиления. Возможно, у меня есть к ней предрасположенность, но это прояснится лишь к совершеннолетию. Полную силу смогу обрести после какого-то таинственного обряда — какого именно, оставалось загадкой. От Саныча подробностей не дождёшься, а все знающие немеют от одного его взгляда.
Архип после этого заглядывал ещё пару раз — уже просто как друг. Они с Санычем уходили куда-то, возвращались навеселе, и кузница наполнялась их смехом и воспоминаниями о былом.
***
За три года я методично выстраивал фундамент своего будущего. Каждое утро начиналось с пронзительного звона будильника и заканчивалось изнуряющими тренировками до темноты. Вода в реке закаляла тело, а раскалённый металл в кузнице закалял дух. Между делом я собирал крупицы знаний о внутренней магии — казалось бы, простейшем умении, но таящем в себе необъятный потенциал. Особенно меня интересовало усиление оружия, хотя эта техника требовала особого металла из измерения. В глубине души я надеялся на помощь Архипа — только он мог достать такой материал.
Полуденное солнце нещадно палило, когда я заканчивал очередную тренировку. Пот градом катился по спине, мышцы приятно гудели от нагрузки. Внезапно тишину разорвал взволнованный голос.
— Миш! У нас волчок отобрали! — На заднем дворе стоял помятый Женька, его обычно аккуратная рубашка была измята и испачкана.
Я смерил его внимательным взглядом:
— Какой ещё волчок? Выражайся яснее.
— Ванин волчок, который с плёткой крутится, — затараторил он, размахивая руками.
— К чёрту волчок. Что с тобой стряслось? — мой голос стал жёстче.
Женька переминался с ноги на ногу:
— Хотели забрать обратно, а нас отметелили.
Я медленно осмотрелся, просчитывая ситуацию:
— Где второй? Сбежал, пока тебя били?
Женя отчаянно замотал головой:
— Нет! Мы были вместе. — его голос предательски дрогнул.
— Хватит мямлить как девчонка. Говори всё или разбирайся сам. — я накинул рубашку на влажное от тренировки тело.
Плечи Женьки поникли:
— Я ему сразу сказал к тебе идти, а он не послушал. Полез драться с двумя старшими. Сначала ему навешали, потом и мне досталось, когда пытался разнять. — он буравил взглядом землю, словно хотел в ней раствориться.