По их выражению ответ очевиден, сорванцы сидели под окном.
Я молча протянул им ведро:
— Чего тогда встали? Ведро здесь, колодец там. Для начала повторите!
Женя, неожиданно проявив храбрость, выхватил ведро и решительно направился к колодцу. Быстро сбросив одежду, он уже крутил ворот, пока Ваня, бледнея на глазах, пятился назад.
— Так не договаривались! — в его голосе звенела паника.
— Вот и проваливай! Посмотрим, кто кому потом наваляет! — неожиданно резко бросил Женя.
Задетый за живое, Ваня вспыхнул:
— Бесите! Хрен с вами, — он злобно сдирал с себя одежду, бормоча ругательства.
Женя замер с ведром над головой — сейчас свершится обряд посвящения.
— А-а-а! Твою ж мать! — Ваня подпрыгнул от холода. — Ах ты гад!
Двор превратился в поле боя: два полуголых пацана носились друг за другом с вёдрами воды, визжа и хохоча. Одно ведро, второе, третье...
— Хорош уже! Я ж тебя только раз облил! — Женя трясся как осиновый лист.
Я не мог сдержать хохота, глядя на эту картину.
— Мы сделали, как велел, — гордо отрапортовал Женя, стуча зубами.
Пацаны торопливо натягивали одежду на мокрые тела.
— Чего ржёшь? — недоумевал Ваня. — Сам же сказал повторять.
— Я пошутил, думал, вы сбежите. Для начала хватило бы и пробежки, — я едва сдерживал смех. — Но молодцы, горжусь!
Мы с Женькой ещё долго посмеивались над тем, как Ваня, бубня проклятия, метался между желанием сбежать и боязнью показаться трусом.
После разминки, которая помогла согреться после импровизированного закаливания, приступили к кузнечным делам. Весь процесс казался абсурдным — проще самому всё сделать, чем объяснять каждое движение. Но постепенно работа наладилась, и подготовительные процессы были завершены в срок.
В дверях показалось заспанное лицо Саныча:
— О! Вот и виновники торжества, — он одобрительно оглядел взмокших пацанов. — Ещё неделька — и хватит.
Я усмехнулся, вспомнив их первые слова после моего перерождения. Знал ведь, что Саныч всё равно их впряжёт.
— Ну дядь Саш! — взмолились они хором.
— Как знаете! Только тренироваться не позволю, так и останетесь козлами отпущения. — Саныч точно знал, куда бить.
Переглянувшись, парни согласно кивнули.
Саныч согнулся в дверях от смеха, издавая звуки, подозрительно похожие на хрюканье:
— Я пошутил! Но раз согласились — деваться некуда, — его хохот разнёсся по всему двору.
Лица пацанов вытянулись — второй раз за утро их провели как маленьких.
Тяжёлая неделя позади, а тренировки всё продолжаются. Впрочем, это им только на пользу, да и мне интереснее — появилась возможность отрабатывать приёмы на живых партнёрах. В конце концов, всем своя выгода.
Два года активных тренировок изменили меня до неузнаваемости. Каждый день я методично восстанавливал утраченные навыки: от отточенных движений в ближнем бою до виртуозного владения тренировочным оружием. Особенно преуспел в плавании — возможно, сама среда, в которой я переродился, наделила меня этим даром. Пусть я ещё не достиг прежнего мастерства, но уже значительно превосходил сверстников.
Жаркий летний день. Городской затон полон отдыхающих — матери с детьми плещутся в спокойной воде у берега. В пятидесяти метрах от них бурлит стремительное речное течение — территория, доступная лишь аристократам с их прогулочными лодками. Я наблюдал за этой идиллической картиной, когда тревожный женский крик разрезал воздух:
— Таня! Танечка!
На лодке, качающейся вдалеке, метались встревоженные люди. Мой разум уже просчитывал варианты спасения, пока тело само несло меня к обрыву, где стояли мои товарищи.
— Надо что-то делать, потонет же, — Ваня в растерянности переминался с ноги на ногу.
— Ты хоть раз отсюда прыгал? Высота приличная, да и течение любого снесёт. — Женя сжимал кулаки от бессилия.
— Даже Мишка бы не справился. — добавил Ваня, хотя в его глазах мелькнула надежда, когда он услышал приближающиеся шаги, в надежде, что это я.
На ходу сбрасывая одежду, я уже оценивал расстояние до барахтающейся вдалеке фигурки. Расчёт был прост: течение снесёт, но это вторично.
— Расступитесь! — крикнул я, разбегаясь.
Прыжок щучкой, и холодная вода обволакивает тело. Мощные гребки продвигают меня вперёд — вот она, маленькая утопающая. Рыжие волосы разметались по воде, в голубых глазах застыл ужас, а веснушчатое лицо искажено паникой.
— Спокойно. Сейчас вытащу, — мой властный тон должен был привести её в чувство, но паника уже завладела ей полностью.