Я перевёл взгляд на Владимира, чувствуя тяжесть предстоящих слов:
— Владимир, мне искренне жаль, — мой голос стал серьёзным. — Вы вложили душу в создание этих условий для сына.
— К чему это сожаление? — его взгляд стал острым, как лезвие.
— Проблема вашего сына лежит в другой плоскости, и боюсь, моя правда вам не понравится.
Улыбка медленно стекла с его лица, словно вода. Мышцы шеи напряглись, выдавая внутреннее напряжение. Краем глаза я заметил Олесю, которая всё это время молча наблюдала за нами. Она прикрыла глаза рукой и массировала виски, явно предчувствуя надвигающуюся бурю.
— В своей жизни я ценю лишь тех, кто говорит правду в глаза, — его голос стал низким и угрожающим.
Я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями:
— Мог бы сказать, что вы сами просили, но не стану уходить от ответственности, — я выдержал паузу, глядя ему прямо в глаза. — Главная проблема — ваша гиперопека. Все эти усилия, вся эта забота... Он просто не может их оценить, потому что никогда не знал другой жизни. И именно поэтому так отчаянно сопротивляется.
— И что ты хочешь этим сказать? — нижняя губа Владимира начала предательски подрагивать, а пальцы с побелевшими костяшками сжались в кулаки.
Олеся замерла, не сводя глаз с мужа. В её взгляде читалась смесь тревоги и надежды — она давно пыталась донести до него эту же мысль, но её слова разбивались о стену упрямства. Каждый её вздох выдавал годы несказанных слов и непринятых советов.
Пётр стоял, сдвинув брови, его плечи едва заметно подрагивали от напряжения. В глазах юноши промелькнуло что-то похожее на благодарность — наконец-то кто-то озвучил то, о чём она не единожды намекала.
— Хочу сказать, что вы и есть его проблема, — мой голос звучал ровно, словно я зачитывал прогноз погоды. — Лучшее, что вы можете сделать — отпустить его. Дайте ему возможность самому разобраться в жизни. Всё необходимое вы в него уже вложили.
По лицу Владимира пробежала судорога. Каждое моё слово било по его самолюбию, по его представлению о том, каким должен быть заботливый отец.
— Всё сказал? — эти слова прозвучали как приговор, каждый слог был пропитан едва сдерживаемой яростью.
— Всё! — я намеренно повысил голос. — И мне пора.
— Да будь уж так любезен. — процедил он сквозь стиснутые зубы. Гостеприимный хозяин дома исчез, уступив место оскорблённому отцу.
Едва дверь захлопнулась за моей спиной, как грохот удара по столу сотряс воздух. Звон разбивающегося фарфора — прощальная песня чайного сервиза — эхом разнёсся по двору.
— Довольна? Этого ты хотела? — голос Владимира, намеренно тихий, был страшнее любого крика. — Мало мне одного, считающего меня обузой, так теперь второй взялся меня учить.
Тишина, последовавшая за его словами, была оглушительной. Даже птицы, казалось, замолчали, чувствуя накал страстей.
У выхода меня встретил Захар, его лицо светилось злорадной ухмылкой.
— Не такой уж ты и крутой, как казалось поначалу. — в его голосе сквозило плохо скрываемое удовольствие.
— Это мы ещё посмотрим.
Его брови сошлись на переносице — моя уверенность явно выбивалась из его картины мира.
— Оптимист, значит, — он усмехнулся, но в глазах мелькнула тень беспокойства. — Жизнь-то она другая.
Я проигнорировал его слова, сохраняя безмятежное выражение лица. Всё шло по плану — чтобы с кем-то подружиться, иногда нужно с кем-то поссориться.
— Миш! Подожди! — звонкий голос Олеси разрезал воздух. Она спешила ко мне, её стройные ноги мелькали в складках роскошного синего платья. На её лице читалось беспокойство, смешанное с любопытством.
Я обернулся, встретив её взволнованный взгляд улыбкой.
— Ты это с самого начала планировал? — её проницательные глаза изучали моё лицо. В них читалось понимание, присущее умной женщине, способной разглядеть все тонкости мужских игр. — Что дальше?
— Жить своей жизнью, как и прежде.
Её удивлённый возглас прозвучал почти как смешок.
— Ты же пришёл не просто позлить его? У тебя есть план? — в её голосе проскользнула нотка упрёка.
— План есть всегда. Всё зависит от решения вашего мужа, — я встретил её взгляд с той же интенсивностью. — Я не стану навязываться, если он не захочет меня видеть.
— Это предоставь мне, — хитрая улыбка тронула её губы, заставив меня внутренне насладится победой. — Так что там с планом?
— Если справитесь, пусть приезжает послезавтра в семь утра. Остальное мы обсудим с ним.