Мысли Тесака вдруг разорвал, заигравший айфон Бухтиярова.
- Да, чего надо Стёпа? - брякнул в сотовый, Бух.- Хорошо впускай его, сейчас выйду!
- Кто? - не поднимаясь с дивана, спросил Тесак.
- Этот говнюк заявился! - в гневе выдал Бухтияров. - Падла, сейчас ему глаз вырву!
Не прошло и пяти минут, как в гостиную влетел Сурженко, подгоняемый Бухом. Тесак видел фармацевта раза три и в принципе этого ему было достаточно, чтобы сейчас усомниться во внешности Анатолия.
- Говорит что он тот самый фармацевт, - улыбнулся Бух. – Думает наверное, что мы тут на «дусте» сидим? Заслал полупокера какого-то.
- Чушь, - смотря на покрытого потом визитёра, произнёс Тесак. - Это не он!
- Вы меня никогда не узнаете, - нашёл смелость для возражения Сурженко. - Я пришёл поднять на ноги вашего пахана, а не доказывать вам кто я такой. Я ему ничего плохого не сделаю...
- Хорэ базарить, ботаник! - выпалил в гневе Бухтияров, толкая Сурженко в спину.- Поднимайся! – бандит указывал на лестницу, ведущую на второй этаж особняка.
Помолодевший Анатолий Степанович почувствовал как пересохло во рту. Уверенность дала сбой. Голову начали заваливать вопросы, сомнения пустили свои ядовитые ростки.
«А что если не сработает? Ведь помимо всего, Верстак ещё и тяжело болен...» - думая о плохом, Сурженко все же успокаивал себя великолепными результатами проверки своего здоровья, проведённой после принятия им эликсира. Проблема с кишечником исчезла - Организм получил полное омоложение и обновление.
Поднявшись за бандитами по лестнице и выйдя в коридор, упирающийся в дверь покоев Верстака, Сурженко глубоко вздохнул и запустив руку в карман, сжал бутылек с жидкостью.
«Всё будет хорошо», - проговорил в уме Сурженко, пытаясь хоть как-то взбодриться.
Как только он переступил порог спальни Верстака, ему в нос ворвался запах лекарств и зловонного старческого дыхания.
Бандиты встали около своего босса, лежащего на широкой кровати. Верстак был похож на иссохшую мумию. Выхватив взглядом всю дорогую медицинскую аппаратуру, которой была обставлена половина комнаты, Анатолий Степанович вытащил из кармана пузырёк и шприц. Продолжая смотреть на спящего Верстака, Сурженко сравнил его с Кощеем.
Иссохший череп, обтянутый жёлтой кожей покрытой старческим пигментами, на белоснежной подушке был похож на большой гнойный нарыв. В чёрных, глубоких ямах-глазницах покоились морщинистые веки, закрывающие покрытые мутной плёнкой ослепшие глаза. Шея спускалась от головы к ключице тонкими верёвками жил. Вполне серьёзно студентам графических факультетов по этой мумии можно было изучать пластическую анатомию.
- Ну давай, терпила, начинай! - пихнул Сурженко Бух.
Набрав в шприц остатки эликсира, Анатолий подошёл к кровати и склонившись над телом старого уголовника откинул с его левого предплечья простыню. Найти вену на дряблом старческом теле ему не составило особого труда. Влив в кровь Верстака содержимое шприца, Сурженко отошёл от кровати, молясь чтобы всё прошло успешно. Под грозные взгляды бандитов, Анатолий закрыл глаза.
- Ну и чё это за порожняк? - выпалил раздражённо Бух, смотря на директора «Фармстара».
- Требуется некоторое время, - залепетал Сурженко, но увиденная картина заставила его остановить свои разъяснения и перевести взгляд на Верстака.
Иссохшее тело старика начало биться в конвульсиях. Старого уголовника подкидывало, как от мощных разрядов дефибриллятора. От увиденного Бух пришёл в ещё большую ярость. Кинувшись к пахану, бандит метался около кровати, пытаясь хоть чем-то помочь боссу, изо рта которого уже выплёскивалась густая пена. Паника основательно завладела сознанием Буха.
Тесак оставался в тени, сохраняя спокойствие, хладнокровие и скрываемую радость. Одно его напрягало - сумма, которую придётся отдать на организацию пышных похорон босса.
- Падла! - не зная что сделать и как действовать, Бухтияров вытащил пистолет и направил его в голову Сурженко. - Ты урод, ты че с ним сделал, конь?
- Это…временно…скоро всё пройдёт, - щебетал в страхе Анатолий.
Отходя к двери с линии огня, Сурженко пытался собраться с мыслями и навести порядок в голове. Умирать он не хотел, а таких простых и магических слов для объяснения этому бандиту реакции Верстака на «эликсир», он никак не мог найти. Бандит был в гневе и Анатолий всем своим нутром понимал, что развязка будет плачевной. Сердце фармацевта готово было разорваться. С каждым его бухающим стуком, Сурженко понимал, что миокард отсчитывает последние минуты его жизни.