Дитц сейчас не мог вспомнить какого хрена его занесло в эту каморку продсклада. Пахло прелой крупой, приправами и квашенной капустой. Со всех сторон над ним навеселись тяжёлые полки с консервами. Этот чертов пепел всё ещё лежал в кармане. Дитц сел на корточки — то что он выкидывал этот мешочек несколько раз он помнил отчетливо. Какого хрена он снова у него в кармане!?
«Доложить всё Вигу и в госпиталь, в госпиталь!Я схожу с ума, с ума...»
***
«Кхрррр...хкрр...» - с последними, хрипящими выдохами скончался от рук эсэсовского садиста очередной пленник.
Виг Келлерман, плотоядным взглядом окинул пятерку бойцов, отборных эсэсовских головорезов. Словно они его застали на месте преступления. Откинув в сторону окровавленный молоток, нацист схватил со стола ветошь и вытер руки.
Партизан оказался крепким орешком. В свои семнадцать лет, этот француз благодаря Келлерману и его псам прошел все круги ада, но молчал. Уже на двадцатой минуте пыток, парень откусил себе язык и выплюнул в одного из егерей. Келлерман понял, что в настоящих патриотах нет ни страха, ни чувства боли, ни слез...Такие представители нации, как этот пацан, преданы только своей земле и плевали они на боль и смерть. Откуда в них брались силы для терпения, нацист не понимал. Словно сам Бог давал им крепость духа. Таких фанатиков было не много, но они попадались и всегда оставляли в Келлермане непонимание и зависть. Он боялся признаться себе в этом — но где-то в подкорке он завидовал их силе и храбрости. От этих мыслей Виг становился ещё злее и кровожаднее. Нацист знал на все сто — окажись он на их месте, он не продержался бы и пяти минут. Жизнь Келлерман любил, тем более такую, дающую власть, свободу и удовольствие.
- Всё на сегодня, - смотря на пропитанную кровью тряпку, произнес Келлерман. - Через два часа построение. Идите к черту! Дитца найти! Чтобы сука была в строю!
Когда подчиненные вышли из камеры пыток, он присел на табурет и достав флягу, сделал жадный глоток. Шнапс прошелся по пищеводу, обжигая все нутро. Посмотрев на часы, Виг сморщился — через полчаса надо быть в штабе, по графику совещание у Швельцера. Если представить Келлермана и его свору белобрысых уродов марионетками, то Грюнт Швельцер являлся именно тем, кто дергал за веревочки.
Эсэсовец услышал тяжелые шаги. Уставившись на дверь, он уже знал, кому принадлежит этот грузный, слоновый топот.
В камеру вернулся Лютц.
Лютц Миллер, отличался из всех бойцов группы тем, что никогда не мог держать себя в руках, он постоянно решал все проблемы своими стальными кулаками. Недалёкий и чересчур мощный, этот титан мог убить за глупую шутку. Остальные егеря держали от него дистанцию. Лютц - это машина, настоящий тяжёлый танк, который привык разрушать и идти только вперед. Он никогда не возвращался без «языка» и никогда, за всю свою службу не был ранен. Его слабостью оставался шоколад, настоящий немецкий, которым его закармливали в приюте для душевнобольных детей лишь с одной целью - чтобы маленький мальчик с диагнозом клинического состояния «аффективной психопатии» не разбивал детишкам черепушки и хоть какое-то время побыл в изоляции. Когда к власти пришёл Гитлер и вступил закон о чистки нации от «дефективных детей», Лютцу тогда исполнилось тринадцать и он уже не мыслил жизни без спорта. Это его и спасло. Остальных детей куда-то увезли и больше они не вернулись. С ним же поступили иначе. Проверив его клиническое состояние и ознакомившись с диагнозом эксперты решили, что подросток, занимающийся спортом и имеющий настоящую арийскую кровь с «аффективной психопатией», - которая оставляет в спокойствии разум, и просто блокирует чувство вины и жалости, - вполне может войти в ряды вермахта. После ещё одной проверки и некоторых тестов, врачи поняли, что Лютц обладает заблокированным чувством жалости и вины и не имеет никаких дефектов – он способен учиться и даже анализировать, пусть как ребенок, но все же такой ментальной работой свой мозг загрузить может. А что ещё надо настоящему солдату? Недолго думая, комиссия решила оставить его в покое и определить в лагерь движения «гитлеръюгенд». Учитывая страсть Миллера к спорту, они решили сделать из него вояку.