И вот, Мюглер стоял напротив того, о кровожадности которого по всему гарнизону ходили легенды. Юный эсэсовец, был готов понести любое наказание за свою безответственность, слабость и трусость. А, в тот миг, на вышке ему было страшно, очень страшно и вряд ли его поймёт начальник и тем более не будет слушать от чего он потерял сознание и сорвал дежурство, прекрасно зная, что вокруг бродят партизаны и советские головорезы только и ждущие таких балбесов как Йохан. Но воспитание Мюглера никогда бы не позволило ему врать. Отец с матерью ему не смогли дать хорошего образования, но воспитание было у Йохана великолепным. Так что, с самого начала, когда его повели в штаб, он уже знал, что Крампф от него услышит только правду. Опустив голову вниз, часовой ждал наказания.
Молчание Крампфа было недолгим. Кабинет разорвал истерический крик:
- Как твоя фамилия урод?
Каждая буква слов начальника была для эсэсмана осколком разорвавшийся бомбы.
- Мюглер! Моя фамилия Мюглер!
- Говори всё, - Крампф склонился уже над его ухом и шипел как голодный удав. – Говори, Мюглер, что ты скрываешь?
Пот заливал Йохану лицо, хотелось протереть лоб, но он боялся сделать хоть какое-нибудь движение. Собрав оставшиеся силы он начал говорить:
- Это всё тот замок, появившийся из холма…Я не знаю откуда он там взялся…мне стало плохо, из носа потекла кровь, я потерял сознание.
Йохан говорил, как в бреду. От ожидания удара начальника, солдат закрыл глаза. Кровь бурлила в голове, а в ногах снова скапливалась вата. Но на его удивление реакция коменданта была противоположной его ожиданиям. Открыв глаза Йохан уловил даже подобие улыбки на лице Крампфа.
Округлив в удивлении глаза от услышанного, Ульрих начал в подробностях расспрашивать часового о замке. Йохану показалось, что вместе с ним свихнулся и Крампф.
Логическая цепочка выводов коменданта связывалась в одно целое: сны подсказывали ему выход из этого тупика. Неизвестный Мюглер стоял перед ним, рассказывая о замке, очертания которого вот уже как неделю снились ему каждую ночь.
- Всё ясно, - прервал Йохана эсэсовец. - Теперь показывай мне этот чёртов замок.
Через двадцать минут после допроса, Крампф уже слезал с караульной вышки, решив немедленно идти с Мюглером к «Вилам тьмы».
Ульрих понимал, что дороги к нему нет – его вообще до этой ночи там не было! Ему хотелось заорать. Но как объяснить всем собравшимся офицерам, что кроме него с Мюглером этот таинственный замок не виден никому. Фата-моргана выбрала нужных ей людей. Без лишних объяснений, Крампф начал собираться в поход.
У Мюглера никогда не было боевого выхода, его подразделение «Мёртвая голова» только и занималась тем, что охраняла лагеря смерти да стратегические объекты. Он не чувствовал запаха пороха, он не видел как текут и корчатся в агониях его приятели и как легко и свободно сочиться из простреленного тела кровь, забирая с каждой каплей жизнь.
Вскоре они вышли к замку.
Обойдя массивные стены по заросшему кустарником защитному рву, фашисты подобрались к пробитым стенобитным орудием воротам центрального входа. Услышав странное шипение, Мюглер вскинул автомат.
Осветив фонарём окружающую их местность, Крампф увидел выходящие из-под фундамента красные испарения. Сначала ему показалось, что это дымовые гранаты, но потом настороженность ушла вместе с мутным облаком.
- Бред какой-то, - выпалил Крампф, потирая затылок. – Мюглер, мать твою, не отставать!
Прессуя протекторами десантных ботинок покрытую утренней расой траву, немцы вошли во двор. Освещая окрестность, гитлеровцы натыкались на вылизанные ветром груды человеческих костей, проржавевшие кольчуги и доспехи. С каждым их шагом со стен сыпалась каменная крошка. Повсюду раскиданы мечи, сгнившие копья и палицы. Черепа, смотря в бездонную ночь пустыми глазницами рассыпались под ногами. То и дело раздавался сухой хруст истлевших костей.
Окна замка, зияющие чёрными дырами были похожи на вечно раскрытые пасти поверженных чудищ.