Делая злые затяжки, Лихой мужался и бодрился. Он пытался откинуть все тревожные мысли и не думать о том, почему этот азиат решил перетереть с ним именно в доме семьи Тонг.
Сплюнув горечь от дешевого китайского табака, татарин всмотрелся в спину бодро шагающего юнца. В голову снова влез червь подозрения. Гайфулин делал выводы, понимая что на эту логическую задачу, есть только два ответа. Первый: Квай-Лай хочет потрещать о чем-то серьезном, воспользовавшись уединенным местом в «Глухой жабе» - это нормально и так делают многие, зная что в этой харчевне нет «наушников» и можно поливать дерьмом хоть самого Старого корня. Второй: Тонг обратился к «тиграм» с просьбой поторопить Лихого с выплатой долга. От второго варианта Гайфулин почувствовал как свело челюсть. К какому больше склоняться, татарин не знал, но надеялся на первый.
- Падла! - взревел от своих выводов татарин, выбросив в пустоту апперкот.
Остановившийся в трех метрах юнец, озадаченно посмотрел на него. Поняв, что Лихой гонит «сам на сам», он снова растянул улыбку и продолжил шагать к харчевне.
«Глухую жабу» Лихой пытался обходить стороной и показываться на глаза её владельцам желания у него не возникало. Долг, этот чертов долг! Он выплатил бы его, если бы не Наглый…Самый преданный мальчишка, которому он доверял больше чем кому-либо, его кинул, вычистив все схроны и лабазы. Гайфулин снова начал бередить нутро ржавчиной прошлого...
В памяти вспыхнула та перестрелка. Лихой вспомнил как истекал кровью и уже откидывал копыта. Наглый вырвал его из лап костлявой и бодро вынес из замеса. Вколол какую-то дрянь и дотащил до «Глухой жабы». Тонг пришел на помощь без каких-либо вопросов. Его поднимали лекари с мутными глазами в подвале харчевни. Очнулся он через неделю в каморке с замазанными глиной стенами. Он лежал на вонючем матрасе. На невысоком столике стояли обосранные мухами трехлитровые стеклянные банки, с желто-зеленой жижей: в одних мариновались кисти мутантов вместе с пауками, в других крысы и женьшень, черные скорпионы и ягоды, в самой объемной рос «чайный гриб». Из склянок тянулись трубки, воткнутые длинными иглами в его тело. Сорвав тогда одну капельницу, он увидел как из ранки сочится гнойного цвета мутная жижа. Из кассетного магнитофона доносилось мычание китайской певицы. Первое впечатление от своей палаты его не порадовало. Жив да ладно. На второй день пришел Наглый и начал, как оказалось позже, врать, что Тонг требует быстрее оплатить лечение. Доверяя ему, Лихой без промедления рассказал где «мать тайга» пригрела его схроны с золотом и камнями. Этого груза, хватило бы не только на лечение, но и на отстройку ещё нескольких «глухих жаб». Наглый вырыл всё и нарулил. Тонг не торопил Гайфулина с оплатой, но когда понял, что у татарина положение ущербное, предложил ему поработать на «тигров». С паршивой овцы, хоть шерсти клок — так понял Лихой. Тонг же продолжал сохранять олимпийское спокойствие и ни разу не напоминал ему о долге.
Подойдя к харчевне, татарин увидел у входа Квай-Лая, сидящего на скамейке в компании трех хунхузов. Посыльный исчез, как фантом. Закурив, Лихой приблизился к азиатам. Их косые взгляды заставили татарина сжать кулаки. Задубевшие от злости и жестокости азиатские морды всматривались в каждое его движение. Лихого начало трясти. Злость накрывала. Равнодушно и холодно, он обратился к Квай-Лаю.
- Чё звал?
- Здалова! - смотря в его глаза, улыбнулся толстяк. - Лазговола естьаа. Ты кусай хосес? Не? Пойдемаа.
Встав со скамьи, пузатый китаец вытащил из задницы зажеванную складку хэбэшных штанов и подошел к резной двери харчевни.
- Ты моя болсая длугга, мне казали, - войдя внутрь произнес китаец, - сто надо тебе говолитьа.
Лихой напрягся, смотря в фойе. Тонг сидел за столиком, спиной к двери. С правой стороны стоял охранник с ружьем от «номинко». Татарин знал, что помимо этого амбала рядом есть ещё несколько бодигардов.
Квай-Лай тянул его в левую сторону. Пройдя узкий коридор, они поднялись на второй этаж и вошли в комнату. В центре невысокий столик, заставленный едой. По всему полу раскиданы подушки и коврики. Усевшись, китаец положил руки на колени и улыбаясь посмотрел на татарина. Устроившись напротив него, Гайфулин достал свои сигареты. Он заметил на столе пепельницу и запечатанную пачку «мальборо». Татарин растянул довольную улыбку. Азиат отреагировал эмоционально, хлопнув себя по коленям.
- Наманя, да, длуга?