Через двадцать минут, он вывалился из такси и приложил магнитный ключ к домофону. Войдя в подъезд он по привычке посмотрел на пустующий аквариум консьержа. Никакой охраны, никаких камер. Всё так, как и должно быть. Все эти моменты ещё заранее учитывались и стояли в приоритете. Для «города в тайге» нормально.
Квартиру на десятом этаже в этом четырнадцатиэтажном доме он снял для любовницы месяц назад.
Посмотрев на циферблат «Patek Philippe», Романович набрал в широкую грудь воздуха.
«Первый час ночи...»
Подойдя к лифту, он начал собирать свои мысли. Выпитая водка все же взбадривала. Он понял, что наверное «конина» будет лишней, но жадность его брюха взяла цель на «Курвуазье». В поднимающейся кабине полковника сковала поганая тревога - Олег Романович забеспокоился о своем «болте». Уже думал, что перебрал с алкоголем, а отжарить Катьку хотелось до безумия. Олег Романович не летал в облаках — его беспокоили насущные проблемы: проблемы своего счета, проблемы своего брюха, и проблемы своего члена. Звание и должность, связи и власть ему позволяли в полной мере решать эти проблемы легко и просто.
- Падла! - сплюнув в угол, полковник долбанул по стене ладонью.
«Чёрт с ним, - продолжил уже в уме, Романович. - Добью «конину» всё равно...если чё, виагрой вкинусь...нормально, заработает...»
Отперев дверь квартиры, полковник вошел в коридор. Сняв лоферы, Романович потянулся к клавише выключателя. Мягкая ладонь заспанной девушки опередила его. От резкого света, полковник зажмурился.
На Катьке шёлковый черный халатик с желтым меандром и головой Горгоны. Романович вдохнул теплоту её красивого молодого тела. Оставшийся след от выветривавшегося парфюма, взбудоражил всё нутро пятидесятидвухлетнего мужика. У Романовича куда-то потекла голова. Он понял, что колесо виагры ему не понадобится.
Молчание продолжалось. Прихожая заполнилась тяжелым мужским дыханием и смрадом перегара. Довольно крякнув, полковник прошел в кухню и достал из гарнитура бутылку с остатками французского коньяка. Присосавшись к горлышку, Романович зыркнул похотливым взглядом на стоящую в проеме молодую любовницу. От неё пахло ванилью, уютом и свежестью. У полковника закружилась голова. Хотелось уже сорвать с неё эту тряпку и добраться до сладкого тела.
Катька смотрела на него своими голубыми, бесстыжими глазами. Она продолжала молчать. Катька умела вырвать Романовича из реальности и заставить его думать только о её молодом и молочном теле.
Кровь прильнула к скулам, Романович пытался перевести дыхание, взять паузу и отвлечься на спиртное. Не в силах терпеть, он поставил недопитую бутылку на стол и потянул свои руки к стоящей в проеме круглой заднице. Девушка недовольно фыркнула, вырвалась и юркнула в ванную. Полковник услышал, как щёлкнула дверная ручка.
- Сучка! - возбужденно выдавил Олег Романович.
Допив коньяк, он подошел к двери, дернул ручку. Постучав, Романович понял что терпеть больше не может.
- Катя, открой, - полковник уже начинал злиться.
Девушка не открывала.
Романович дернул ещё раз. Выдав порцию соленого мата, он прошел в кухню и вытащил из пирамиды тесак. Подойдя к царговой двери, он просунул лезвие в щель между торцом и коробкой. Надавив в сторону, он высвободил язычок замка и откинув в прихожую тяжелый нож, вошел в ванную.
Катька стояла у раковины, смотря гневным взглядом в его залитые алкоголем безумные глаза. Скрестив на груди руки, она просто смотрела на него не выражая никаких эмоций.
Полковник взревел как медведь и схватил её за руку. Девушка отреагировала быстро, вцепившись белыми зубками в его ладонь. Взревев уже от боли, Романович одернул руку и схватил желанное тело в охапку. Войдя в спальню, он сорвал с неё халат и бросил обнаженное тело на широкую кровать. Катька захихикала, выдав томный стон. Романович скинул с себя одежду.
- Свет включи! - приказным тоном заявила девушка. - Свет!
Ударив по клавише, полковник обомлел, смотря на голую красавицу, извивающуюся в томлении на черной простыне с такими же, как на халате, меандром и головой медузы. Бесстыжая девка, смотрела в его похотливые глаза и довольно ухмылялась.
Комната наполнилась перепойным духманом и зловонием стареющего организма. Романович почесал промокшие подмышки и навалился своим пузом на тело любовницы.
Вцепившись в его сальную, покрытую потом шею, и буравя бездонными глазами его зрачки, она злобно шипела и рычала.