«Сука пробивает почву, жучара...» - пронеслось в голове татарина.
- Посмотрим, на недельку хватит!
- Между нами кабанами. Лучше дяди Эяльчика никого нет! Дуй к нему сразу. Хороший скупщик, - советовал усатый. - Ищи именно его! Кстати, у него через Нисима можешь всё оформить: номер или отдельный теремок, соску выбрать, хавчик, водяра. Нисим - помощник его, всё сделает. Покер, рулетка, всё есть. Сейчас мы на пике, народу валом - скучно не будет. Всё есть.
- Да знаю я, знаю и Эяля и Нисима! Будь здоров, дядька.
Выйдя из душного помещения поста на выложенную «под уровень» брусчатку, татарин наткнулся на суровый патруль из трёх громил, напоминающих одно и то же лицо, лицо Александра Емельяненко.
Смотря по сторонам, Лихой не мог узнать эту территорию. Был он здесь очень давно, но изменилось всё кардинально. Про себя он отметил, что толстые прут в гору и плевать они хотели на эту аномальную зону, монстров, армейцев, китайцев и все левые тёрки — они делали бабло, делали себе красивую жизнь. За пределами квадрата эти обжоры давно бы уже отъехали от инфаркта, заворота кишок или цирроза. Но в «квадрате», можно делать всё и не переживать о своем здоровье, поддерживая его целебными настойками из женьшеня и дикоросов, мазями и остальными фитопрепаратами. Они хотели набивать свои бурдюки и обнимать денежные горы целую вечность и у них это получалось.
Через пятнадцать минут Лихой уже сидел напротив пожилого еврея и доставал из рюкзака золото и камни. Эяль сразу же всё осматривал, взвешивал, что-то подсчитывал. Нисим, бородатый и довольный, стоял рядом, внимательно смотря на татарина. Лихой отметил его «прикид»: черная фетровая шляпа, красная «адидасовская» олимпийка с оттянутым под тяжестью беретты боковым карманом, темные джоггеры и белые кроссовки.
- Где так вковался, старина?
- Отжал за углом! - смеялся бородатый. - Я всё понял, сделаем.
- Это хорошее, «квадратное» золото, которое имеет ценность только здесь. За пределами оно превратиться через неделю в кучу дерьма. Но здесь оно в ходу и оценивается чуть поменьше котировок цэбэ, но всё же реальной стоимостью обладает. Я плачу уже шестьдесят за унцию. Плачу живые деньги за то, что в принципе цены не должно иметь. Но, может быть не всё так плохо, - улыбнулся Эяль, отсчитывая деньги.
- Хм, в натуре. Я об этом никогда не задумывался. Получается вы бабки раздаете за «куклу». Быть такого не может и это рыжьё для кого-то здесь ценность имеет, раз вы продолжаете его скупать. Я слышал о каких-то «трёх курьерах», который у вас — барыг, скупают его по своим котировкам, которые выше всех остальных.
- «Три курьера». Не знаю, - задумался скупщик. - «Трёх мушкетёров» знаю, а о курьерах не слышал. Молодой человек, - посмотрев ему в глаза улыбнулся Эяль, - вы наверное, берёте информацию у пьющих людей. Это очень печально.
- Ага, -усмехнулся татарин, - не лепи горбатого, дядя.
От номера в гостинице Лихой отказался, выбрав отдельный теремок. Описав какую ему надо девчонку, он закинул деньги в рюкзак. Затарившись в магазине водкой, сигаретами, колбасой и сыром поплелся к своему домику.
Уже приближаясь к веранде, он увидел выходящего из дома Наглого, с веником, шваброй и ведром. Испугавшись Гайфулина, засранец бросил на тропинку все свои орудия труда и сиганул за веранду.
- Выходи козлина! - проорал Лихой.
Наглый рванул через кусты, унося ноги.
На крики татарина подоспели двое патрульных.
- Ты чё разорался? - спросил амбал с обвислой губой. - Чё орешь-то?
Гайфулин выдержал паузу, смотря патрульному в глаза. Ухмыльнувшись, произнес:
- Всё путем. Идите своей дорогой.
- Смотри, у нас тут никаких разборок. Вся возня за воротами. Тут всё мирно. Здесь люди отдыхают.
- Ребята, топайте.
Телята с окаменелыми мордами лишь переглянулись и пошли дальше.
Войдя в дом, Лихой скинул одежду. Всё для отдыха имелось. Интерьер разделен на три части: кухня, спальня и уборная. Включив воду, Лихой рассмеялся. Убрав водку в холодильник, он откусил от палки колбасы большой кусок и пережевывая мясо, прошел в душевую кабину.
Через пару часов в дверь поскребли.
- Входи! - проорал татарин, закуривая сигарету.
В дом вошла девушка с большим крафтовым пакетом, прикрыв дверь, встала в прихожей. Поставила пакет и тихо произнесла: