После оккупации Франции помимо отрядов Отто Абеца и зондеркоманды СС «Кюнсберг» в дело вступило общество Аненербе, начавшее свои автономные поиски. Оле изымал всё: летописи, книги, манускрипты, артефакты и драгоценности. Зная, что вся история той или иной географической местности, города и деревни записывалась хронистами монастырей, упор в поисках делался в библиотеки и архивы аббатств. Золото и серебро конечно имели ценность, но в большей степенен уклон в своих изыскания Варберг делал именно на «интересные истории», записанные в древних манускриптах и летописях. Средневековые записи подсказывали многое. Благодаря им поиски упрощались — Оле уже знал точно, где и что надо искать.
Так, с чувством полного превосходства, размеренностью и хладнокровным спокойствием Варберг с отрядом головорезов катался по провинциям и собирал всё, что его чутьё отмечало как интересный материал. Всё потом ещё раз исследовалось и изучалось уже в застенках Аненербе, но сбор оставался за Оле, и к этой миссии он относился очень серьезно. Он никогда не был оккультистом, мистиком и верящим во что-то паранормальное чудаком — Оле поверил в это после того, когда своими глазами увидел на что способна пентаграмма, сигилы и воссоздание дремучих ритуалов.
Ему хватало единственного взгляда, чтобы понять ценность артефакта. По пигментам на бумаге, по веревке и сургучной печати, по стилю письма и по многим другим факторам Варберг понимал, что перед ним.
Рассказав и показав всё что ему было известно, Эжен вжался в стену. Страх заморозил тело, даже для вздоха настоятель не нашел храбрости.
Эсэсовец не торопился, зная что служитель рано или поздно расколется и выдаст ему всё. Оле держал в руках тяжёлый рукописный том, именуемый как «Летопись Касселя». То, что в его руках оказалась уникальная вещь, Оле понял сразу. Летопись написана не на бумаге, а на хорошем, выделанном пергаменте. Текст выведен готической вязью коричневыми чернилами как и полагается в две колонки по еле заметной разлиновке. Нет никакого декора и «цветущего орнамента» по периметру страниц. Всё дорого, взвешенно и серьёзно. Летопись выпадала из всего того, что попадалось гитлеровцу до этого.
Смотря на трясущегося француза, Варберг прошипел: - Мало. Этого мало. Ты что-то мог пропустить. Я знаю, что где-то ещё есть реликвии. А может и драгоценности.
От черной массы, стоящих позади фашистов отлип подвижный силуэт и быстрым шагом подошел к офицеру.
Эжен все ещё пытался пересилить страх и ужас. Голова гудела, во рту всё пересохло, в ногах вата, багровое лицо заливало потом.
Достав белоснежный платок, Варберг протянул его Эжену.
- Возьми, вытри лицо, - миролюбиво произнес нацист. - Он тебе в любом случае сейчас понадобится…
Не поняв сказанного эсэсовцем, настоятель взял трясущимися пальцами платок.
- Дирк, твой выход, старина! - скомандовал Варберг, делая шаг в сторону.
Эжен ещё глубже погрузился в дремучие заросли ужаса.
В эту секунду, ждущий своей очереди штурмовик, подошел к Эжену и растянув по хищной физиономии плотоядную улыбку, достал из кармана плоскогубцы. Схватив левую ладонь служителя, фашист вцепился в большой палец и рванул его к своей груди. Сустав сухо хрустнул. Француз увидел как в ноготь вцепились плоскогубцы. Штурмовик продолжал улыбаться, смотря в растерзанные страхом глаза настоятеля.
- Нет...нет, я...я, - бормотал в ужасе Эжен, смотря на металл плоскогубцев.
- Дирк, - обратился к подчиненному Варберг, - отпусти беднягу. Он решил что-то поведать. Наверное, какую-нибудь интересную историю, которые я очень сильно люблю…
- А я решил дополнить свою коллекцию, - усмехнулся садист, вступив в игру начатую начальником.
Услышав ответ штурмовика, Варберг развел в стороны руки, не сводя глаз с лица молящего о пощаде Эжена. Продолжив разыгрывать сцену, гитлеровец обратился к Дирку:
- Ну раз ты решил, то забирай! Хобби дело святое...тем более для солдата!
Все дружно заржали. Садист рванул на себя плоскогубцы. Эжен обмочился и осел на колени. Ноготь вышел на половину и ещё держался. Со второго раза, штурмовик вырвал его с куском мяса, порвав весь палец.