Её взгляд потяжелел; плечи, поникшие было в отчаянии, снова гордо распрямились. Она взмахнула распущенными волосами, которые упрямо отказывалась убирать в элегантные причёски, как и носить фамильный красный цвет, и с вызовом, словно ожидая протестов, уставилась на брата. Но тот и не думал спорить.
— Ты уедешь в Бриатос после свадьбы, — пробормотал он. — Уедешь и никогда больше не увидишь его.
— Вот именно, — ровным голосом ответила она. — Перестану натыкаться на него каждый день — глядишь, и забуду. В крайнем случае буду закрывать глаза в постели и представлять его на месте других, чтобы выходило приятнее.
Райш усмехнулся. «Других». Сестра неисправима.
— А ты станешь императором, — с нажимом добавила она. — Кстати, отец просил передать, что завтра ты возвращаешься в Академию. Я, собственно, пришла тебе это сказать.
Он кивнул. Ещё несколько мгновений они смотрели друг на друга молча, затем принцесса улыбнулась и развернулась, чтобы уходить. Правда, тут же застыла, а потом неожиданно бросилась брату на шею.
— Просто поверь, — горячо зашептала она ему в ухо. — Всё пройдёт. Больно только сначала. Я на пять лет тебя старше, я знаю.
И, взъерошив ему волосы, как когда-то делал Форш, всё-таки убежала прочь, оставив дверь нараспашку.
Райш, застыв у окна, погружённый в мысли, не сразу заметил кудрявую рыжую голову, высунувшуюся из-за косяка.
— Эм-м-м, принц? — Фирци хихикнула. — У вас тут открыто… Можно зайти?
Он отрешённо кивнул прежде, чем осознал, что Фирцилла, молоденькая и прелестная фрейлина матери — не совсем та компания, которая ему сейчас требовалась. Но теперь было поздно.
Девушка снова хихикнула и юркнула внутрь, плотно закрывая за собой дверь. Райш наконец поднял на неё взгляд. Тоненькая, гибкая, с копной кучерявых локонов — не огненно-рыжего оттенка, как у Русти, а с медным отливом. Вообще-то раньше она ему очень нравилась. А теперь?..
— Как давно вас не было, принц, — капризно протянула Фирци, приближаясь кокетливой походкой. — Я та-а-ак соскучилась! А принцесса… — она оглянулась назад, словно могла что-то рассмотреть сквозь запертую дверь. — Мне показалось или она плакала? Вы поссорились?
— Тебе показалось, — бесцветным голосом откликнулся он. — Всё хорошо.
— М-м-м, — девушка уже подобралась к нему вплотную. — Да, вы правы, это не моё дело…
Она обвила руки вокруг его шеи и заглянула в глаза. Губы приоткрылись в ожидании поцелуя.
«Нужна определённая смелость, чтобы признать, что тебе не по душе ласки самого принца», — сказала тогда Русти.
— Давай начистоту, Фирци, — неожиданно для самого себя произнёс Райш, — тебе всегда бывает со мной хорошо, или ты притворяешься?
— Что? — карие, почти как у Зио, глаза удивлённо округлились. — О чём вы, принц? Конечно, мне хорошо с вами…
— В самом конце, — упрямо продолжал допытываться он, — ты действительно… доходишь до финала — или просто изображаешь этот момент, чтобы мне угодить? Говори честно, это приказ!
Девушка резко растеряла всю свою игривость и попыталась отстраниться, но Райш крепко держал её за талию и смотрел требовательно.
— К чему вам это, принц, — залопотала она, сдаваясь. — Если вы не хотите быть со мной сегодня, просто скажите — и я уйду…
— Отвечай.
Губы девушки задрожали. Съежившись и опустив глаза, словно ожидая наказания, она произнесла:
— Нет, принц… У меня никогда не получалось… Слишком быстро всё происходило. Но я… не могла же я…
В глазах заблестели слёзы.
Райш вздохнул и мягко вытер большим пальцем первую горячую дорожку.
— Не притворяйся сегодня. Обещаешь?
— Д-да, — неуверенно ответила Фирци, явно не понимая, что происходит. — Обещаю, мой принц…
Он мягко подтолкнул её, заставляя попятиться по направлению к кровати, а затем опрокинул спиной на взбитые подушки. Рыжие завитки разметались по белоснежной ткани; глаза, ещё мокрые от слёз, смотрели непривычно робко и настороженно.
Он улыбнулся ей. Внутри кипели, требовали выхода злость и обида — непонятно на кого. То ли на отца, то ли на судьбу, то ли на самого себя. В Академии магистры учили его превращать эти чувства в магию, выпускать шквалом ветра. Но можно и по-другому…
Интересно, получится ли по подсказке Шеллы представить, что это золотое тело Русти млеет и изгибается под его руками? Вряд ли — даже если отбросить разницу в размерах, у чипирески совсем другие повадки. Ну и чёрт с ней. Спасибо за уроки. Фирци тоже очень мило ахает и жмётся к нему, принимая в себя его добравшийся наконец до цели палец, а целовать её между полными, мягкими грудями — одно удовольствие. Как он раньше не замечал, что было суховато?
Сегодня горячей влаги достаточно, и можно легко войти, вызвав у девушки уже непритворный стон наслаждения, и двигаться — неторопливо, сдержанно, ритмично. До тех пор, пока она не начнёт постанывать в голос, совсем иначе, чем в их прошлый раз; пока не потеряет голову и не забудет про приличия и вообще про всё на свете, задыхаясь и трепыхаясь в его объятиях, а потом не замрёт, чтобы через несколько мгновений умиротворённо расслабиться…
Сегодня Фирци будет хорошо, как бы плохо ни было ему самому.
Глава 7. В плену обстоятельств (часть 3)
Господин советник пребывал в отличном расположении духа и был настолько великодушен, что усадил оборванок-северянок не на лошадей и не в грузовую телегу, а прямо к себе в карету. Маскировка Русти, правда, при этом чуть не потерпела крах: гвардеец Бивс решил подсадить её на высокую подножку и схватил под мышки. Сомкнись его пальцы на пару сантиметров ниже — и всё обернулось бы катастрофой. Благодаря иллюзии никто не видел пышной груди, но на ощупь ошибиться было бы трудно…
Советник болтал без умолку — в основном, конечно, о себе любимом. В перерывах между хвастовством, однако, ещё успевал отпускать сальные шуточки, многозначительно взглядывая на Зио; та старательно изображала смущение и бормотала: «Прошу вас, господин… не при ребёнке». Русти с большим трудом сдерживала хохот.
— А как вы очутились в Империи? — неожиданно спросил советник, словно только что вспомнил о существовании пассажирок.
— Моего мужа убили эомны, — трагичным тоном завела Зио заранее подготовленный, но так и не понадобившийся накануне рассказ. — Он погиб в бою героической смертью, и по традиции нашего племени мне полагалось отправиться к богам следом за ним. Но тогда некому было бы позаботиться о дочери, — она кивнула на старательно сохранявшую серьёзное выражение лица Русти, — потому что у нас совсем нет родни. Она умерла бы от голода или замёрзла бы ночью на улице… Поэтому мы решили бежать.
— Бедные девочки, — сокрушённо, но не очень искренне покачал головой советник. — Варварские обычаи. Я уже давно говорю императору, что пора бы навести порядок на севере, а он только отмахивается. Столько невинных людей страдает, — он возвёл очи к небу. — Но нет же, почему-то ему важнее донимать чипиресков в Ирлонии. Решил даже самолично, скажу вам по секрету, отправляться в Вицру, которую на днях только захватили…
— Император едет в Вицру? — быстро спросила Зио. Русти вздрогнула от её тона и тихонько толкнула ногой, пытаясь остановить. — Зачем?
— Шут его знает, — вздохнул советник, не обратив никакого внимания на перемену в её голосе. — Может быть, захотелось развеяться, попробовать новых ощущений…
Русти кожей чувствовала, что их с Зио мучает один и тот же простой вопрос; но озвучивать его было бы рискованно. Поколебавшись, она всё же подняла глаза на советника и детским обиженным голосом пролепетала:
— А он уже уехал, господин? Мы что, его не увидим?
— Ой, солнышко… — Зио испуганно глянула на неё и заботливым жестом погладила по голове, хотя, вероятно, больше всего ей хотелось сейчас дать спутнице хорошего подзатыльника. — Простите её, господин, она так мечтала увидеть императора…
— Ничего, кроха, — снисходительно произнёс тот. — Скорее всего, мы с ним уже разминулись — но не страшно, увидишь, когда вернётся. Он почти каждое утро выходит на балкон дворца, над главной площадью, и любой желающий может на него посмотреть.