— Так было бы идеально. Сколько нам лететь до трассы?
— С текущим ускорением — минут семь.
— Оно немного увеличится, я буду поддавать газу.
Их всё время норовило снова начать вращать, просто потому что живые люди дышат и даже в состоянии покоя совершают небольшие движения — а в невесомости это большой грех. Поэтому Фокс регулярно пшикал, стабилизируя вращение и иногда командовал Ане. Благодаря этому, они могли лететь почти ровно… пока хватит газировки.
— Оставь по две баночки на торможение, — предупредил детектив. — А лучше по четыре. Не хватало ещё в разгар манёвра оказаться без топлива.
— Поняла. Ну, у нас пять с половиной минут полёта. Теперь объяснишь, как ты догадался, что Благонравов — негодяй?
— Самое время.
Одиссей набрал воздуха и начал рассказ.
— Мы сразу поняли, что происхождение гендосов связано с большой ложью. И в центре этой лжи стоит именно Благонравов: он первым открыл свойства гендосов, был и остаётся единственным ведущим государственной программы, которая исследует и распространяет симбионтов. Гендомания постепенно охватывает Гендар. Мне нужно было посмотреть на академика и его кабинет, поэтому мы полетели в «Дзен».
— Мы были только в приёмной части, и что там особенного? Неужели кактусы?
— Да, кактусы очень важны. Наверняка ты и сама заметила, что с ними не так. Ты же могла просканировать их нейром и понять, в чём он врёт?
— Там были экземпляры возрастом больше пяти лет, — сказала Ана задумчиво. — Несколько значительно старше. Но это же не обязательно значит, что Благонравов лжёт. Они могли купить взрослые многолетние кактусы, а не вырастить всю коллекцию сами…
— Сейчас там цветут как минимум два вида, которые сложно и дорого перевозить, тем более, с помощью космических путешествий. Большой кактус, рядом с которым висит картина ребёнка, ему лет десять, не меньше. И он нуждается в особом излучении.
— Семнадцать, — поправила Ана, сверившись с нейром. — Это кактус-губка с планеты Джериан-2, один из редких и дорогих.
— Вот-вот, — она почувствовала, что Одиссей кивнул. — Живые растения редко переводят в космосе. Это нецелесообразно, потому что для их выживания нужно выдержать много факторов: влажность, освещение, температура, давление, гравитация и так далее, список длинный. В разы проще перевезти семена или генетический материал, а потом клонировать или посадить. Особенно это проще, когда ты космобиолог, ксенолог и у тебя собственная частная лаборатория. Но тогда в коллекции не было бы экземпляров старше пяти лет. А они есть. Легенда Благонравова не сходится с фактами.
— Может и так, — с сомнением кивнула Ана. — Но наличие в коллекции кактусов постарше — всё же не прямое нарушение его слов, а косвенное.
— Это правдоподобная ложь, которую сложно опровергнуть, — согласился Одиссей. — Благонравов умный и тщательный, он не делает очевидных ошибок. Но представь себя на месте директора лаборатории. Ты только что получил госзаказ всей карьеры, у тебя горы действительно важных дел, забот и проблем. Ты открыл и продвигаешь нечто радикально-новое, симбиоз для всей расы, тебе нужно добиться выдающихся результатов, преодолеть сопротивление общества. На этом фоне, разве ты станешь заниматься созданием и поддержанием сложной коллекции кактусов с разных планет, которая требует ухода, затрат и любви — только потому, что гендосы на них немного похожи? Ради чего?
— Хм. И правда странно.
— Очень странно. Посмотри на эту ситуацию не назад, из сегодняшнего дня, а вперёд, из дня старта программы. Кто бы стал такое делать? Зачем?
— Действительно, — кивнула Ана, подумав. — Коллекция совершенно не к месту, глупо тратить на неё ресурсы и силы, время. Предположим, вы решили собрать кактусы в честь гендосов, даже это спорная идея, но пусть так. Только к чему заморачиваться с редкими многолетними видами? Они ничего не дадут лаборатории и программе, а усилий и денег потребуют немало!
— Именно. Перед нами правдоподобная ложь, которую сложно опровергнуть, — повторил Фокс.
— А как на самом деле?
— Наоборот. Растения и симбионты похожи друг на друга не потому, что кактусы собирались в честь гендосов, а потому, что гендосы созданы в честь кактусов.
— То есть… коллекция была раньше?
— Благонравов собирал кактусы всю сознательную жизнь. Наверное, они нравятся ему с детства. И когда академик создавал гендосов в лаборатории, он из тщеславия сделал их «своими».