Этот последний пункт ударный, что называется, ближе к делу.
Волна собраний по поводу Лузина с соответствующими резолюциями прокатилась по многим учреждениям.
Пятого августа 1938 г. президиум Академии наук выносит постановление, начинающееся словами: «Победа Советской власти и громадные успехи социалистического строительства в кратчайший исторический срок подняли страну нашу из неслыханного разорения и векового прозябания до уровня первоклассной мировой державы. С надеждой и упованием смотрят трудящиеся всего мира на Страну Советов, ибо они справедливо видят в ней свою основную цитадель в борьбе за высшие формы человеческой культуры», и дальше о трудном нашем пути, о реальных успехах нашей науки и, наконец, о врагах народа, мешающих созиданию.
«…Президиум Академии наук констатирует, что в обсуждении дела Лузина приняли участие самые широкие круги общественности СССР, которые единодушно заклеймили его антисоветскую деятельность, его лицемерие и двуличное поведение… Президиум Академии наук полагает, что поведение акад. Н. Н. Лузина несовместимо с достоинством действительного члена Академии наук и что наша научная общественность имеет все основания ставить вопрос об исключении его из состава академиков.
Однако, учитывая значение Н. Н. Лузина как крупного математика, взвешивая всю силу общественного воздействия, выявившегося в столь широком, единодушном и справедливом осуждении поведения Н. Н. Лузина, и исходя из желания предоставить Лузину возможность перестроить все его дальнейшее поведение и его работу, президиум считает возможным ограничиться предупреждением Н. Н. Лузина, что при отсутствии решительного перелома в его дальнейшем поведении президиум вынужден будет неотложно поставить вопрос об исключении Н. Н. Лузина из академических рядов» [Там же, с. 277–278].
Эти материалы в полном объеме были опубликованы в одном из номеров журнала «Успехи математических наук», на его последних страницах. А первая страница этого журнала (и вторая, потому что на первой не поместилось) отданы передовице — «Изжить лузинщину в научной среде», нещадно «обличающей» Лузина и предлагающей изжить не только лузинщину, но и «чрезвычайно вредные в настоящих условиях навыки, которые могут быть объединены названием „академические традиции“ …традиции „академической благопристойности“, исключающие прямую и твердую общественную оценку конкретных недостатков в работе отдельных ученых…» [Там же, с. 4].
Трудно даже представить себе, чего стоил весь текст постановления президиуму Академии наук, а самое главное, его последний абзац, т. е. попросту решение не трогать Лузина. Те, кто обладал «великолепной большевистской бдительностью», не унимались. Теперь терроризировали не только Лузина, но и его друзей и учеников. И длилось это долго. Никто из учеников Лузина не любил вспоминать о том времени. Только один раз Люстерник во время моих расспросов о Шнирельмане случайно затронул эту тему. «Никто не мог подумать, что Лев способен на это. Он ведь был веселым, очень жизнелюбивым, и вдруг самоубийство. Его вызвали куда-то. Вечером он вернулся домой, закрылся на кухне и открыл газ».
Лузина отстояли. Его отстояли от тюрьмы, но не от унижений и притеснений. А Николай Николаевич Лузин и не пытался «перестраивать свое поведение и свою работу». Он продолжал оставаться самим собой и продолжал работать так, как работал всегда. Только теперь молодежь собиралась у него дома или на даче заниматься математикой допоздна, а то и всю ночь напролет, как на конспиративной квартире.
Лузин умер в 1950 г., в одночасье, от острого сердечного приступа. Некролога не было. Но один из номеров журнала «Успехи математических наук» за 1951 г. содержал старую статью Лузина, а следом за ней шла большая статья Нины Бари (той самой Нины Бари, которая в 1920 г. получала и делила одну стипендию на десятерых) и Лазаря Люстерника «Работы Н. Н. Лузина по метрической теории функций». Там же была маленькая сноска: «…В одном из ближайших выпусков журнала редакция УМН предполагает продолжить публикацию материалов, связанных с научной деятельностью Н. Н. Лузина». «Ближайший» после этого номер вышел только в 1952 г. И снова появилась одна из старых работ Лузина, а за ней две большие статьи, посвященные работам Лузина в двух различных областях математики. На следующий год схема повторилась, но по иронии судьбы номер журнала, на который выпал заключительный цикл работ Лузина, открывался траурным портретом Сталина и текстом обращения Советского правительства ко всем трудящимся Советского Союза. Первая статья в этом журнале, посвященная Лузину, имела сноску, где, наконец, говорилось о его смерти: «К третьей годовщине кончины Н. Н. Лузина редакция журнала УМН публикует ряд материалов, которые вместе с опубликованными в предыдущих выпусках УМН образуют цикл статей, освещающих математическое творчество Лузина».