СИССИ. А от Фрэнка Уайта пахло медом.
УИЛФ. ДЖИН, я был так удивлен, узнав, что ты здесь. По моим сведениям, ты жила на Итон-сквер.
СИССИ. А наш бассейн тебе показали? Вода в нем всегда теплая. И я каждое утро там плаваю.
УИЛФ. А я наблюдаю за ней. Это моя единственная физическая зарядка.
ДЖИН (РЭДЖИ, интимно). РЭДЖИ, ну скажи мне хоть что-нибудь. Я так мечтала снова увидеть тебя. Поверь мне. О прошлом говорить не будем. Что было — то было. Давай будем просто друзьями. Сейчас и вовеки веков.
РЭДЖИ молчит.
Я полагаю, что наши друзья, здешние обитатели не будут все время трещать о своих успехах и неуспехах в прошлом — это ведь таи раздражает, не правда? Боюсь, что это симптом старости. Мой покойный муж все время повторял одно и тоже.
РЭДЖИ. Который твой покойный муж?
ДЖИН. Найджел. Найджел Харрис.
РЭДЖИ. Он у тебя четвертый или пятый?
ДЖИН не отвечает.
ДЖИН. А здесь хорошо кормят?
УИЛФ. Превосходно. Если ты закажешь жареного барашка с заварным кремом, тебе иногда могут подать и то и другое вместе.
РЭДЖИ. А кем был Найджел Харрис?
ДЖИН не отвечает.
ДЖИН. А вы все здесь давно живете?
УИЛФ. Я около года.
СИССИ. А я девять месяцев.
РЭДЖИ молчит.
УИЛФ. РЭДЖИ у нас новичок. Он, кажется, отбыл шесть месяцев своего срока. Я не ошибся, РЭДЖИ?
ДЖИН (УИЛФу). Я слышала о смерти твоей жены Белинды. Я очень тебе сочувствую. Ее звали Белинда?
РЭДЖИ. Ее звали Мелисса. Она была хорошей женой. Нежной. Уступчивой. Тактичной. Они прожили вместе тридцать пять лет.
УИЛФ (расстроен). Прошу тебя, Рэдж, не надо! (Отворачивается).
Короткая пауза.
ДЖИН. А что у вас здесь за шумиха по поводу десятого октября? Директор сказал, — он так и сказал: комитет, предложит мне участвовать в каком-то концерте. А что за концерт — он так и не объяснил.
УИЛФ. Юбилейный концерт.
ДЖИН. В честь кого?
СИССИ. В честь Джона Грина.
ДЖИН. Такого не знаю. Кто он?
СИССИ. Знаешь, знаешь! Сейчас объясню. Я член юбилейного комитета. А председатель Седрик Ливингстон. Он пригласил меня вступить в комитет на следующей неделе после моего приезда. Им нужен был человек радостный, оптимистичный. Конечно, председателем должен быть РЭДЖИ; мы все хотели его избрать. Но Седрик крепко держится за свое место. Мы составляем официальные извещения, ведем протоколы, занимаемся чепухистикой, но себя мы чувствуем такими важными, деловитыми, а тут еще день рождения Верди. Отмечается каждый год. А знаешь, как будет Джузеппе Верди по-английски? Джо Грин. Улавливаешь шутку, ДЖИН?
ДЖИН. Да, да, конечно. (Но она «не улавливает»).
СИССИ. У него День рождения десятого октября. А мы всегда отмечаем торжественные даты: Томи Бичема, Бриттена, Моцарта. Но ведь никогда не знаешь, что это — день рождения или смерти? И мы всегда стараемся просчитать вперед — кто следующий… И все в таком ажиотаже! Каждый хочет внести свою лепту. И вот приближается наш первый гала-концерт. Все ждут, что РЭДЖИ исполнит «Сердце красавицы». Ты споешь, РЭДЖИ?
РЭДЖИ не отвечает.
ДЖИН. Я влюбилась в РЭДЖИ, когда впервые услышала его исполнение этой арии герцога.
СИССИ. В этом году у нас выступит еще одна звезда. Энн Лэнгли. Она споет партию Виолетты.
ДЖИН. Энн Лэнгли? Она здесь? Я думала, что ее давно похоронили.
СИССИ. И похоронят после того, как прослушают ее Виолетту.
ДЖИН. У нее такие визгливые верхние ноты, они всегда напоминали мне крик совы в родовых муках… РЭДЖИ, ты не хочешь прогуляться и показать мне сад?
РЭДЖИ (яростно). ДЖИН, оставь меня в покое! Ради Бога, оставь меня в покое!
ДЖИН разражается рыданиями.
Прости меня, ДЖИН. Сорвалось! Меня всегда учили, что истинный джентльмен тот, кто никогда, даже подсознательно, не бывает грубым. Как это я сорвался? Это так недостойно…
ДЖИН (сквозь слезы). Я очутилась в состоянии безысходности… Мне пришлось обратится в благотворительной центр. Вот потому я здесь.
УИЛФ. Как и мы с СИССИ, как большинство обитателей этого дома. Помощь благотворительности — не позор, когда ты уже за чертой…