Однажды я соберусь духом, наберу мамин номер и задам всего один вопрос: "Куда ты прятала провод? ". Такие фундаментальные темы – высокая гора для моей решимости. В прошлое такое «однажды» я позвонил сестре сказать, что люблю её, и это было не спонтанным решением, а долгой дорогой к скале, на которую раньше не поднимался. Ладно я, прошедший этот путь за месяцы, а удивлению сестры пришлось уложиться в две секунды неловкой паузы, длиной в полпути до: "И я тебя", – без ломающего язык «люблю». Так что да, как-нибудь спрошу у мамы и начну легче засыпать.
Зал
Из родительской до зала можно пройти в узкий проход в стене. Больше такого нет ни у кого, потому что отец-строитель предусмотрел не предусмотренное в проекте. Благодаря этому же проходу можно провести прямую линию от края моего дивана до телевизора и смотреть его даже с двойками.
При входе в зал видно гигантский ковёр на полу – изюминка квартиры при взгляде изнутри. На нём 6-ти летний я целовал икону при освещении квартиры, на нём 20-ти летний я спал, тренируясь перед ночью на скамейке, на него "Я Сейчас" положит подушки и ляжет читать, воткнув лампу в розетку рядышком. На нём можно приятно подремать и остаться, благодаря жёсткости, на грани сна, проснуться здесь и сегодня с трезвой головой, а не с помятым лицом и онемевшим осознанием себя, как после дневного сна на кровати. С него можно смотреть телевизор, когда тело чувствуется настолько бодрым, что проваливаться в диванную яму – означает оскорблять само движение. На ковре можно медитировать, скрестив ноги и оставив разум таким же свободным, как и комната. Вообще, из всех предметов в зале я оставил бы именно его, перетащил бы на середину и приходил бы в новый зал не реже чем в старый. Ковёр является ничем и поэтому одновременно всем, как чистый лист бумаги может быть и рецептом бутерброда и любым нерецептом небутерброда.
К сожалению, иметь пустую комнату, даже в своей будущей квартире, – утопия. Не более чем в мыслях, особенно в вечерних, появляются мечты сделать что-то концептуальное, выходящее за рамки обычного. Пустая гостиная с ковром посередине, спальня с матрасом на полу и мебелью из картона, кухня с высоким барным столом на месте подоконника – так выглядит моя идеальная (на момент мысли) квартира. Потом мысль столкнётся с социумом в виде гостей, с очевидным неудобством для жизни не в мысли, и от мечты останутся лишь цензурированные обрезки: стол на кухне, матрас на кровати и ковёр под журнальным столиком. И фраза: «Будь как дома», – напомнит, что у меня действительно как у него и у него. Фраза станет шумом белого флага, напоминающим о том, что больше не могу.
Пустое пространство ковра я заполняю героями и историями из книг, догадками и найденным смыслом. Вдруг стало заметно, что в 21:00 – привлекательное время отдыха и телевизора – я выбираю книгу и усиленный бег глазами по ней. Все 14 лет до этого у меня была традиция: в девять вечера, несмотря на наличие дел, завершать день прямым взглядом в телевизор. С дивана своей комнаты, с отцом за новостями, или – самое приятное – с пультом в моих руках. Наступало законное время сочетать телевизор и кефир, отдыхать за весь день. Этот особенный отдых не мог быть ни в какое время дня, кроме как с 21:00 до 23:00. Только эти два часа в день, потому и особенные. Личностный рост нещадно растоптал традицию, которую хочет пронести во взрослую жизнь, в свою семью, любой ценитель Симпсонов.
Второе важное место в зале – диван. Он такой большой, что, привыкнув сидеть на одном месте, можно подвинуться на пару метров в любую сторону и поймать приятное ощущение новизны. Иногда сажусь в непривычное место, и в голове появляются мысли, каких не было раньше, вокруг предметы, которых не замечал – не приходится долго ходить за разнообразием. У дивана, как положено, есть ямка, в которой утопаю большую часть времени. Она расположена в центре всей жизни и провалилась только потому, что часто там бываю. Напротив телевизор; под левой рукой подушка; на полу удлинитель, который для кого-то – просто три розетки, а для меня – доступ в мир света, музыки и фильмов; слева видно окно, и в нём, опять же, весь мир; наконец, перед ямкой стоит стол, который окажется удобным продолжением для ног, если включить воображение. В квартире нет места, дающего столько возможностей, поэтому и бываю тут часто. Легко понять, что притягивает к себе не мягкость дивана, а возможности, открывающиеся при утопании в нём. И меня – автора диванной ямы, очевидно следует считать не лентяем, а человеком, нашедшим функциональность коворкинга на своём диване.