Сперва Лука отступил на несколько шагов, но потом в нем победило болезненное любопытство, заставлявшее листать украдкой манускрипт с чудищами и изуродованными людьми, что стоял у учителя в шкафу. Стараясь не терять из виду дождевика незнакомца, Лука поспешно врезался в толпу, сталкиваясь с прохожими, получая удары локтями. Отвлекшись на мольбы нищего, распростертого на паперти, он решил было, что человек ускользнул, но снова встретил его через несколько улиц, близ Дворца Медичи на виа Ларга — на этот раз в компании высокого, сухопарого монаха. Мальчик подобрался к ним так близко, что почти слышал шум дыхания обоих.
Таинственный человек поглотил внимание Луки настолько, что он не заметил, как оказался в топкой местности за богадельней. Шум праздника становился все более отдаленным и приглушенным. «Если я погибну в этой глуши, — подумал Лука, — меня никогда не найдут». Сознание его прояснилось — с тех пор как мальчик увидел на рынке это дьявольское лицо, он пребывал в каком-то трансе, а теперь, словно пробудившись от дурного сна, понял, как безрассудно вел себя. Зачем преследовать этих двоих — только потому, что разыгралось воображение? Если они заметят его, то с полным правом могут пустить в ход кулаки или оружие, решив, что за ними крадется обычный вор. Мальчик уже приготовился возвращаться с тяжелым сердцем — предчувствия его обманули, — но тут тишину нарушил скрип двери, чья-то рука хищно схватила его за рукав рубашки и увлекла внутрь амбара.
Он едва успел ощутить довольно полное тело опытной женщины, как та, исходя горячим потом и бурно дыша, опрокинула его на мешки с мукой, развязала завязки штанов, прыгнула сверху и, повинуясь безотлагательному желанию, лишила юношу невинности. После этого оба в судорогах провалились куда-то, где пахло свежим хлебом.
В темноте мальчик не видел лица храброй амазонки и мог сколько угодно воображать ее с гривой рыжих волос, одетую в платье цвета берлинской лазури. Прекрасная в своей зрелости булочница полежала на нем совсем чуть-чуть, тяжело сопя, и исчезла во мраке, а вдали раздавался барабанный бой, точно затихающий отголосок далекой битвы. Мальчик так и не узнал, что неведомая женщина спасла ему жизнь.
Все произошло так быстро, словно это была не вспышка праздничного безумия, а заранее продуманное действие. Такое предположение, хоть и лестное для него, встревожило Луку, который на вершине блаженства неожиданно понял одну вещь: платоническая любовь к недоступной даме может уступить место вполне земной страсти. С этого началась его жизнь как мужчины.
Мальчик встряхнулся, ощущая тело каким-то чужим, и поглядел на небо. Над двором поднимался столб дыма, фиолетовый в мягком закатном воздухе. Но лишь на следующее утро ему стало известно, что, пока он, уступив натиску незнакомки, переполнялся наслаждением, двумя дворами дальше совершался сатанинский обряд. Пятидесятитрехлетнего хозяина постоялого двора нашли подвешенным за главную балку. На обнаженном теле, висевшем вниз головой, ножом мясника был сделан глубокий надрез — от паха до подмышки, справа налево.