– Только, пожалуйста, без глупостей, – улыбнулся Ян Христофорович, словно подслушав его мысли. – Вы думаете, я почему на вас наручники не надел? Потому что вижу: передо мной человек умный, не истерик. Сначала взвешивает все «за», все «против», и лишь после этого действует. Вырваться отсюда невозможно, поверьте профессионалу. Ни одного шанса. А главное – незачем. Я ведь вас не допрашивать собираюсь. Я хочу сделать вам очень интересное предложение.
Он поставил перед собой стул спинкой вперед, оседлал его и дружелюбно воззрился на американца.
– Знаете, доктор, вы мне нравитесь. Не люблю работать с трусами, им нельзя доверять… Что вы морщитесь? Подумали, собираюсь вас вербовать в агенты? Нет-нет! Мое предложение куда заманчивей. Я предлагаю вам работать по вашей специальности, решая самую важную, самую честолюбивую научную задачу в истории. Полагаю, вам уже кое-что известно о разработках профессора Громова, но вы вряд ли себе представляете их масштаб. Мы на пороге открытия, которое способно перевернуть мир! Человечество совершит грандиозный рывок вперед!
– Вы сделаете всех поголовно гениями при помощи этой вашей сыворотки?
Ян Христофорович, запрокинув голову, заразительно расхохотался.
– Нашелся! Нашелся ключик! Молчальник отворил уста! Ученый есть ученый. Ах, как вы мне нравитесь, Гальтон! Становитесь скорей нашим товарищем, будем вместе решать великие задачи!
– Это какие же?
Норд поневоле втягивался в несуразный разговор.
– Самые благородные. – Картусов негромко, с чувством пропел: – «Мы наш, мы новый мир построим. Кто был ничем, тот станет всем!». Мир без нищеты и эксплуатации. Мир, где у каждого человека будут все возможности прожить полноценную, счастливую жизнь. Поверьте, строить новый мир куда увлекательнее и достойнее, чем служить желтому дьяволу. Вот в чем коренное отличие пролетарской науки от буржуазной.
Сказано было без пафоса. Так говорит человек, абсолютно уверенный в своей правде.
– Чушь! – воскликнул Норд. – Демагогия! Наука есть наука, она занята поиском истины. Она не бывает ни пролетарской, ни буржуазной!
– Еще как бывает. Пролетарская наука работает на пролетариев. На бедных и угнетенных, которые составляют 90% человечества и за чей счет ваши мистеры ротвеллеры богатеют и тешат себя игрой в благотворительность… Знаете что, давайте я выстрою элементарную логическую цепочку. А вы просто говорите, согласны вы с каждым следующим тезисом или нет.
Начальник советской контрразведки был истинным мастером полемики и диалектики. Начал он с вопросов, ответ на которые мог быть только утвердительным.
– Правильно устроенное общество – это общество, где правит справедливость. Да или нет?
– Да.
– Справедливость – это когда у всех, кто рождается на свет, равные шансы и возможности. Нет?
– Да
– Мы, коммунисты, пытаемся построить именно такое общество. Насколько хватает нашего ума, сил, способностей. Вы не смотрите на наши ошибки – не ошибается тот, кто ничего не делает. Оценивайте наши идеалы, нашу цель. Разве она не благородна?
– …Пожалуй.
– Ваш работодатель пытается достижению этой цели помешать. Ведь пытается?
– Да.
– Значит, объективно рассуждая, гадкие большевики на стороне Правды, а ваш обожаемый Ротвеллер на стороне Кривды. Так?
– Не так! Просто он идет к истине другим путем.
На лице Яна Христофоровича читалось живейшее удовольствие, беседа его несомненно забавляла.
– Ах, так он, стало быть, взыскует истины? Будучи самым богатым человеком планеты? Получая прибавочную стоимость от труда сотен тысяч людей? Действуя в союзе с германскими фашистами?
– С чего вы взяли? – удивился доктор.
– А кто, по-вашему, выручил вас в Бремерсхавенском порту? Эсэсманы Гиммлера.
Это словосочетание Гальтон слышал впервые.
– Кто?
Картусов только махнул рукой, не стал тратить время на объяснения.
– Не обманывайте себя… Вы умный человек и, кажется, честный. Думайте головой и прислушивайтесь к голосу сердца. Я уверен, что вы станете нашим. Все порядочные люди Земли рано или поздно встанут на нашу сторону, и тогда мир превратится в Союз Советских Социалистических Республик. Или, если вам так больше нравится, в Соединенные Коммунистические Штаты Земли.
Он посмотрел на часы и поднялся.
– Договорим завтра. Мне сегодня не спать. Дел полно. – Его тон стал простым, доверительным, будто американец уже сделался для него товарищем. – Я задам вам вопросы, вы мне на них честно ответите. После этого я отвезу вас к товарищу Громову, и он тоже ответит на все ваши вопросы. Это так интересно – забудете обо всем на свете, обещаю.
– Нас доставят на Лубянку?
На этой улице, чье название было известно всей стране, находились штаб ОГПУ и внутренняя тюрьма для государственных преступников.
Гальтон обернулся к охраннику, заранее протягивая руки для наручников.
Охранника сзади не оказалось. В какой-то момент беседы он беззвучно удалился, прикрыв за собой дверь.
– Не вижу смысла. – Ян Христофорович рассеянно пожал доктору вытянутую правую руку. – Оставайтесь здесь. Только, пожалуйста, каждый в своей комнате. С Зоей Константиновной я уже поговорил и буду говорить еще. Очень интересная женщина. Настоящий омут. Знаете русскую пословицу «V tikhom omute cherti vodyatsa »?
Он улыбнулся, а Гальтон не ответил. Зоя совсем не казалась ему похожей на тихий омут, да и чертей в ней он как-то не замечал. Но больше всего доктора почему-то поразило, что он впервые услышал, как Зоино отчество, от чекистского начальника.
– С третьим вашим товарищем потолкую завтра. Кстати, откуда он взялся? На пароходе его не было. Там вас сопровождал человек со шрамом. – Картусов хитро прищурился. – Отличный, между прочим, фокус. Надо будет взять на вооружение. Вводить в компактную группу нелегалов человека с особыми приметами, чтобы они фигурировали во всех ориентировках. Агенты противной стороны концентрируют внимание на розыске субъекта с шрамами, потому что по нему легче обнаружить всю группу. А вы его – хлоп! – заменяете на другого. Незатейливо, но эффективно. В вашем случае почти сработало.
Он подождал, не скажет ли что-нибудь американец. Доктор молчал.