Это был электрифицированный план Спецсектора. Ограду обозначал пунктир из маленьких лампочек. Все они горели ровно кроме одной – та предостерегающе помигивала.
Загадка объяснилась. Решетка парка оснащена электродатчиками. Когда Айзенкопф разжал прутья, на пульте охраны сработал сигнал. Кто мог ожидать от большевиков такой технической оснащенности? В том же золотохранилище Федерального Резервного Банка систему электросигнализации ввели совсем недавно! Однако пенять на собственную неосторожность было поздно. Ситуация требовала срочного си-ди-эм, а именно сейчас с креативностью у Норда были нелады. Он никак не мог опомниться – всё случилось слишком стремительно.
Главным здесь был сухой желтолицый коротышка, единственный из всех одетый не в белое, а в обычный штатский костюм. Сдвинув брови, он слушал своего помощника. Тот нагнулся к самому уху начальника и вполголоса докладывал что-то, нервно переступая с ноги на ногу и хрустя своими сверкающими сапогами. До слуха Гальтона долетали обрывки фраз и отдельные слова:
– …В тридцать четвертом секторе… Согласно плану «Проникновение»… Думал, опять какой-нибудь мальчишка… Сработали четко… Старались не шуметь…
Желтолицый не перебивал, но хмурился всё сильней и всё чаще постукивал карандашом по столу.
– Ясно, – отрывисто сказал он наконец и рявкнул на охранников. – Что вылупились, медбратья хреновы? Ты и ты – остаться. Остальные, марш по постам!
Четверо верзил, которых коротышка почему-то назвал «медбратьями», вышли. Двое оставшихся встали возле задержанных – слева и справа.
– Товарищ заведующий, у косоглазого взяли мешок.
Помощник поставил на стол рюкзак Айзенкопфа. Дергая тощим лицом, старший принялся доставать оттуда разные предметы, один страннее другого: стальные трубки, алюминиевые коробочки, какие-то винты, спирали, бутылочки.
– Черт-те что, – сказал начальник, повертев некую штуку, похожую на согнутый велосипедный насос. И брезгливо спросил. – Кто такие?
– Не могу знать, товарищ заведующий!
– Не тебя спрашиваю. Вы кто такие? – оказывается, «заведующий» обращался к арестованным. – Что это за хлам?
– Мы вместо Киселевых. Новенькие, из 47-го. Заблудились, – ответил Гальтон – просто чтобы потянуть время.
Один из телефонов на столе зазвонил.
Трубку взял помощник, послушал и с виноватым видом доложил заведующему:
– Это Сырников. Объект интересуется, почему шум в парке.
– Дай. – Коротышка сказал в телефон. – Сырников, скажи ему, медведь из лесу забрел… Нет, скажи, никто косолапого не тронул, шерстинки не упало. Вежливо выпроводили… Ну давай. Если что – рапортуй.
Он яростно почесал свою желтую щеку.
– Какие Киселевы?
– Это у которых мальчишка нарушил правило номер один, – объяснил помощник. – Самолет через ограду запустил. Я докладывал. Но замена прибудет только на следующей неделе. Муж, жена, двое детей. Это не они.
– Спасибо, – саркастически оскалился заведующий. – А то я без тебя бы не догадался… Погоди-ка! – Карандаш треснул у него в пальцах, разломившись пополам. – Лысый и баба по приметам совпадают с данными ориентировки от 5 мая! Там был еще третий – пожилой, бородатый. Про косоглазого в ориентировке ничего нет. В любом случае нужно доложить. Что у них там творится? Хрень какая-то! Из Института не звонят. Инструкций не поступает. Ну-ка, соедини с товарищем Картусовым!
– Так ведь нет его! Я и днем пробовал, и вечером.
– Значит, с приемной соедини! Скажи, у нас ЧП!
Пока начальники препирались, а «медбратья» слушали их разговор, Айзенкопф, стоявший справа от Норда, коснулся его руки. Кисть Гальтона кольнуло что-то острое.
Булавка!
Доктор быстро взял ее, ощупал. Булавка была непростая, с крючком на конце. Оказывается, запасливый биохимик не все полезные техсредства держал в рюкзаке. Сам Айзенкопф, надо полагать, свои наручники уже расстегнул.
Пальцы у доктора Норда были ловкие. Просунуть крючок в скважину он сумел с первой же попытки. Чтоб не было слышно щелчка, громко закашлялся.
Есть! Руки свободны.
И момент как раз образовался исключительно удобный. Помощник стоял спиной, набирая телефонный номер, заведующий строчил что-то на листке – должно быть, пункты доклада начальству. Охранники напряженно ждали. Наверное, им нечасто доводилось быть свидетелями важного объяснения в высших сферах.
Не стоило расходовать драгоценные секунды, чтоб освободить от наручников и княжну. Управиться с охраной можно вдвоем. Тем более что ни у кого из белых комбинезонов не видно оружия.
– Go! – скомандовал Норд и бросился на левого «медбрата».
Курт был наготове – он напал на правого.
Неожиданное нападение со стороны объекта, вроде бы не представляющего опасности, способно застать врасплох даже профессионала самого высокого класса. Каменный кулак Гальтона с размаха и разбега обрушился на висок охранника. Такой удар свалил бы с ног и быка. Айзенкопф поступил со своим подопечным еще свирепей: врезал раскрытой дугой наручника по лицу, вцепился в виски и с хрустом вывернул голову, ломая шейные позвонки.
Зоя не была предупреждена об атаке, но повела себя так, словно действовала по заранее согласованному плану. Нагнувшись, она налетела на помощника сзади и боднула его головой в спину. Тот обрушился на стол, уронил телефон, да еще сбил со стула своего начальника.
– Коротышка – мой! – крикнул Гальтон.
Перепрыгнул через стол, упал на заведующего и хорошим хуком отправил его в нокаут. А биохимик управился с помощником. Одной рукой схватил за горло, другой за лоб, дернул назад. Снова раздался тошнотворный хруст.
– Готово. – Айзенкопф выпустил мертвое тело. – А ваш охранник, Норд, всего лишь оглушен. Нечисто работаете. Сейчас я его добью.
– Лучше снимите с меня наручники, кровопийца. – Княжна стояла спиной, вытягивая скованные руки. – И наденьте их на парня. Он нам может понадобиться в качестве «языка».
– Зачем? Есть вот этот.
Биохимик сковал руки желтолицему и усадил его на стул. Шишковатая голова заведующего свесилась на сторону. На оглушенного «медбрата» наручники надел Гальтон и оттащил беднягу подальше, в угол – чтоб Айзенкопф обращал на него поменьше внимания.