— Ладно, Родж, — вздохнул Эллери. — Выкладывайте вашу историю.
— Это не моя история, а Джоан.
— Я весь внимание, Джоан.
Ее грудь бурно вздымалась.
— Я солгала шефу Ньюби, сказав, что не знала Фостера Бенедикта до вчерашнего вечера. Я встретила его шесть лет назад здесь, в Райтсвилле. Роджер тогда приехал домой из колледжа на летние каникулы…
— В Райтсвилле?
— Знаю, он вел себя так, будто никогда не слышал о Райтсвилле. Но потом я поняла, что это вовсе не игра. Бенедикт просто забыл об этом, мистер Квин. Тем летом он гостил несколько недель в доме Скатни Блуфилда.
— Он даже не помнил Скатни, — с горечью произнес Роджер. — Великий любовник был в двух шагах от безумия.
— В таком случае это весьма практичное безумие, — заметил Эллери. — Последние десять-двенадцать лет Бенедикт каждые полгода проводил в гостях в качестве страховки от безработицы. Даллмен уверяет, что он менял в среднем четырнадцать-пятнадцать хозяев в год. Должно быть, он сам давно сбился со счета. Рассказывайте, Джоан.
— Мне было шестнадцать, и Фостер Бенедикт уже несколько лет был моей тайной страстью, — тихо продолжала девушка. — Когда я прочитала в «Райтсвиллском архиве», что он гостит у мистера Блуфилда, я сделала глупость и позвонила ему.
Она покраснела.
— Можете представить этот разговор — о том, как я восхищаюсь его игрой, о моих театральных амбициях… Вероятно, ему было скучно, так как он сказал, что хотел бы встретиться со мной. Я была на седьмом небе. Мы начали видеться — ездили на озеро, беседовали при луне… Я сама на это напросилась.
Джоан нервно выпрямилась.
— Это походило на старомодную мелодраму — красивый распутник, глупая юная девушка… Когда Фостер пообещал мне роль в своей следующей пьесе, я попалась на удочку… Потом он уехал, я писала ему отчаянные любовные письма, на которые он не удосуживался отвечать, и больше не видела его и не слышала о нем до вчерашнего вечера. Когда Бенедикт с царственным видом вошел в театр, он не вспомнил не только Райтсвилл или мистера Блуфилда, но и меня тоже. — Она уставилась в зеркало отполированного временем пола. — Я была для него посторонней — всего лишь очередным скальпом для его коллекции. Я так мало для него значила, что он забыл не только мое имя, но и мое лицо.
— Я предупреждал тебя шесть лет назад, что Бенедикт законченная гнида, но ты меня не слушала! — крикнул Роджер. — Если бы вы знали, Эллери, сколько раз я умолял ее бросить эту театральную чушь и выйти за меня замуж…
— Перейдем к вам, Родж. Насколько я понимаю, ваши увиливания вчера вечером также имели цель скрыть прежнее знакомство с Бенедиктом?
— Как я мог все объяснить, не втягивая в это Джоан?
— Значит, вы познакомились с ним тогда же?
— Я знал, что она с ним встречается, — еще не окончив школу! — и читал о его слабости к молоденьким девушкам. Однажды ночью, после того, как Бенедикт привез Джоан домой, я схватил его за шкирку и предупредил, что убью, если он не оставит ее в покое. Бенедикт расхохотался мне в лицо, и я его нокаутировал. Он был взбешен — я попортил его драгоценный профиль — и сразу же помчался в полицейский участок предъявлять обвинение в нападении. Тогда шефом был Дейкин. Но потом Бенедикт, очевидно, передумал — убоялся скверной рекламы. Он забрал заявление и покинул город.
— «Архив» сообщал о стычке?
Роджер пожал плечами.
— Это была сенсация одного дня.
— А Джоан упоминалась в заметке?
— Да. Какой-то олух в участке сболтнул лишнее. Дейкин его уволил.
Эллери покачал головой.
— Как могли вы оба рассчитывать скрыть это от Ньюби? Вы заметили, Джоан, что вчера вечером, когда вы отрицали знакомство с Бенедиктом, Ньюби послал одного из своих людей с поручением? Он опытный полицейский и не поверил вам на слово. Наверняка Ньюби просмотрел подшивку «Архива» и досье в участке. Он мог даже позвонить в нью-йоркскую полицию с просьбой обыскать квартиру Бенедикта — тот часто похвалялся в печати своей коллекцией любовных писем. Выходит, Ньюби уже знает или очень скоро узнает о том, что вы солгали ему и что произошло шесть лет назад. Неужели вы не понимаете, что вы поднесли ему на серебряном блюдечке?
Джоан молчала.
— С точки зрения Ньюби, против вас очень веские косвенные улики, Джоан. Находясь в единственной уборной, кроме уборной Бенедикта, с той стороны зала, вы имели отличную возможность убить Бенедикта, оставшись незамеченной. Оружие? Вам не пришлось бы делать и шаг в сторону по дороге в уборную Бенедикта, чтобы взять нож в сундуке с инструментами. Ньюби удерживает только мотив.
Губы Джоан шевельнулись, но она ничего не сказала.
— Ньюби прекрасно понимает, что гнусное поведение Бенедикта на сцене вчера вечером с девушкой, которая до тех пор ни разу его не видела, едва ли могло побудить ее хвататься за нож. Но, учитывая ваш роман шестилетней давности в этом же городе, Джоан, и вашу ложь по этому поводу, то, как Бенедикт вчера унизил вас на публике, выглядит совсем по-иному — особенно если нью-йоркская полиция отыскала ваши письма. Такой мотив убедит каждого. Добавьте к возможности, оружию и мотиву предсмертное заявление Бенедикта, и вы поймете, как вы близки к официальному обвинению в убийстве.
— Что вы за помощник! — рявкнул Роджер. — Я думал, вы будете на стороне Джоан.
— И на вашей, Роджер?
— На моей?
— Неужели вы не понимаете, что вы запасной козырь в колоде Ньюби? Шесть лет назад вы угрожали убить Бенедикта…
— Вы серьезно? Это была просто болтовня!
— Но вы избили его. Вы признались, что нож, которым его убили, ваш и что вы принесли его в театр в день убийства. Едва ли вы можете отчитаться в каждой минуте вашего местопребывания в период развертывания драмы. Если бы не заявление Бенедикта, у Ньюби были бы против вас еще более веские улики, чем против Джоан. Но вас могут обвинить в соучастии.
Роджер не находил слов. Джоан украдкой взяла его за руку.
— Тем не менее, Джоан, — быстро продолжал Эллери, — вы все еще утверждаете, что не убивали Бенедикта?
— Конечно. Потому что это правда.
— Вы согласились бы пройти тест, который мог бы доказать вашу невиновность?
— Вы имеете в виду детектор лжи?
— Нечто более убедительное. С другой стороны, должен вас предупредить, что, если вы убили Бенедикта, тест может предоставить не менее решающее доказательство против вас, чем отпечатки пальцев.
Джоан встала.
— Что я должна делать, мистер Квин?
— Родж, попросите полицейского в машине на другой стороне улицы отвести вас и Джоан в офис Ньюби. Я встречусь с вами там. — Эллери взял руку Джоан в свои. — Похоже, вы незаурядная девушка.
— Не важно, какая она девушка, — сказал Роджер. — Почему вы не можете поехать с нами?
— Сначала я должен прихватить кое-что в скобяной лавке, — ответил Эллери.
Сцена 2
Войдя в кабинет Анселма Ньюби с маленьким пакетом под мышкой, Эллери застал там Джоан и Роджера, сидящих рядом под каменным взглядом шефа полиции. Высокий худощавый мужчина повернулся от окна при появлении посетителя.
— Фаулер говорил мне о тесте, который вы хотите провести, Квин, — сердито заговорил Ньюби. — Я думал, мы договорились, что вы не будете встревать в расследование.
— Как вы помните, это было одностороннее соглашение, — улыбнулся Эллери. — К тому же я уверен, что вы не хотите произвести необоснованный арест, а прокурор округа Райт не жаждет браться за безнадежное дело. Не так ли, мистер Одем? — обратился он к человеку у окна.
— Вы знаете, кто я? — Высокий мужчина с усмешкой шагнул вперед.
— «Райтсвиллский архив» публикует ваше фото с завидным постоянством.
Прокурор Одем стиснул руку Эллери.
— Мой предшественник Шалански рассказывал мне о вас фантастические истории.
— Очевидно, шеф Ньюби не разделяет ваш энтузиазм в отношении фантастики, — отозвался Эллери. — Кстати, мистер Одем, вы собирались обвинить Джоан Траслоу в убийстве Бенедикта? Я не осмеливаюсь спрашивать шефа.