«Заигралось дитя…» – неумолчным эхом носилось в голове. Затем откуда-то из дремучих глубин памяти выполз уродливый, где-то давным-давно случайно услышанный обрывок «пролонгация реверберации», и это была последняя мысль.
Я упал в сон, как с обрыва. Сначала под бессильными ногами зазмеились по стеклу трещинки, а потом начался медленный, но страшный полет-скольжение над мрачными лестничными маршами внутренней тюрьмы на Лубянке. Я считал этажи, почему-то вслух, на дари, и никак не мог дождаться последнего – шестого. Так и провалился в беспамятство в ожидании дна.
Глава 8
Пятница 18 ноября 1977 года, день
Ленинград, Большой дом
– Повезло, – добродушно заметил генерал. – Везучий вы.
Жора кивнул, продолжая раскладывать крупные, размером со стандартный лист, отпечатки.
– Вам спасибо. Грамотно вычислили и точки, и вероятный период.
Жора взял из стопки верхний снимок и на пару секунд замер, оценивая картинку. Лицо его было спокойно, но легкая дрожь уголков фотографии выдавала волнение и азарт. Чуть слышный разочарованный выдох, и очередной глянцевый лист лег на стол.
– Да это-то как раз не так сложно было, – усмехнулся, глядя на него, контрразведчик и начал, загибая пальцы, перечислять: – Все вбросы писем происходили во второй половине дня. Недалеко от станций метро по первой линии. На крупных улицах, но не в тех местах, которые часто посещают иностранцы. Не сразу на выходе из метро, но и не очень далеко от входа. А дальше мы просто отбросили три привокзальные станции и те, где уже были вбросы… Так выделили одиннадцать станций, где высока вероятность следующего появления объекта. Чуть проредили ящики вокруг них, и после привлечения слушателей из «семерочной» школы хватило сил взять оставшиеся точки под контроль с утра и до ночи.
– Ну вот, а вы говорите «везение». Умение, Владлен Николаевич, умение.
– Везение, везение однозначно, – решительно не согласился Блеер. – Выявить действующую закономерность поведения объекта по трем случаям – это везение. Могло оказаться банальным совпадением.
Толстая пачка наконец разложилась в три ряда на длинной, обтянутой черной кожей столешнице, и Жора пригорюнился, рассматривая единственную удавшуюся серию из пяти снимков. По иронии судьбы на них было одно и то же: вид объекта сзади.
Он еще раз пробежался взглядом, запоминая шапку с опущенными ушами, кусочек клетчатого шарфа, короткую темную курку, черные штаны и ботинки. На самом первом кадре, зафиксировавшем вброс, был виден еще кончик носа. Но сколько там того носа?! По этому фрагменту якута от грузина не отличить!
– Проклятье… – Ноздри Минцева гневливо раздувались. – Ну нет бы он отходил от ящика в другую сторону! Просто закон подлости какой-то!
– Да, с этим немного не повезло, – меланхолично согласился генерал. – Объект прошелся крайне неудачно для нас. Со стационарного поста, где размещен длиннофокусный фотоаппарат, все время было видно только его спину, он даже при вбросе письма в профиль практически не повернулся. Чтобы получить лицо, сотруднице пришлось выходить ему навстречу и снимать с руки, с помощью закамуфлированного в сумочке «Аякса». В движении, при отсутствии дневного освещения, в снегопад, при фиксированном на пять метров фокусе… Пыталась сделать серию с ручной выдержкой, что, в общем, было оправданно. Но нужно быть удачливым асом, чтобы в таких условиях снимки получились. Ничего удивительного, что почти вся серия смазана. Вы бы, – Блеер внимательно посмотрел на московского эмиссара, – подкинули нам на будущее «Золу» и особенно «Зарю», а? А то на старой опертехнике работаем. Была б кинокамера, горя б сейчас не знали.
Жора расстроенно взмахнул руками:
– Эх, сказали б раньше. Я под эту операцию, ей-богу, выгреб бы весь московский склад. А теперь что? Когда нам еще так повезет?
– И теперь не поздно, – уверенно сказал генерал. – Везите и не сомневайтесь, пригодится. А с тем, что получилось… Да нормально все получилось. Обычная ситуация. Уже есть с чем работать, и это хорошо. Есть ориентировка, это раз. Потом опять вброс по первой линии метро, закономерность подтвердилась. Теперь можно не только фотодокументировать, но и провожать до дома подходящих под ориентировку. Все-таки молодые люди – не самые частые отправители.