Я отшатнулся от кровати, держа свою голову в руках.
— Вылечите ее, черт побери. Только вылечите ее.
Я не мог находиться здесь, в то время как доктор будет раздевать Тесс и осматривать ее раны. Только одна мысль о том, что другой мужчина будет касаться ее, заставляла мою кровь бурлить. Поэтому я сделал самую разумную вещь в данной ситуации.
Указывая пальцем на Франко, я приказал:
— Наблюдай за ним.
Франко отрывисто кивнул, проходя чуть дальше в комнату. Не оборачиваясь, я направился в ванную и хлопнул дверью. В то мгновение, когда я не мог видеть Тесс, беспокойство обернулось вокруг моего позвоночника. Я жаждал возвратиться обратно и убедиться, что она находилась именно там, где я ее оставил — лежала, как долбаный труп на моей кровати.
Моя комната в башне, где Тесс и я предавались играм с кровью и порке, которые казались мне шуткой на данный момент. Это больше не даровало мне удовольствия или удовлетворения; все, что я мог видеть, была Тесс — такая крошечная и истощенная, истекающая кровью и накачанная наркотиками.
Возможно, я больше никогда больше не получу обратно свою сильную эсклаву. Возможно, я больше никогда не подвешу ее на цепях или же не выпорю, потому что мы оба получали удовольствие от нашего обладания друг другом.
Может быть, я и отыскал ее, но это еще ни черта не значило.
— Бл*дь! — я прорычал, ударяя кулаком плиточную стену. В то же мгновение мои костяшки взревели от неистовой боли, и я потряс рукой, чтобы ослабить ее. Доктор был прав. Я не должен находиться рядом с Тесс, когда с головы до пальцев ног покрыт кровью другого мужчины. Ее иммунная система и так уже перенесла огромную нагрузку.
Скидывая свою одежду, чтобы сжечь ее позже, я шагнул под душ и начал отчаянно тереть каждый дюйм тела так, словно я мог стереть этим действием последние семнадцать дней из жизни. Заставить все исчезнуть и притвориться, что Тесс была подле меня все это время, всегда в безопасности, и никто не причинял ей боли, кроме меня.
Как только помылся, я вновь повторил процесс, пока моя кожа не пылала от того, настолько тщательно я очищал ее, а ванная не наполнилась паром. Швы на моей руке от пулевого ранения доставляли неудобство, но, что удивительно, не болели. Шрам, что останется после этого, будет постоянным напоминанием, что я сделал, чтобы вернуть Тесс обратно. Я буду носить его на своем теле с гордостью.
К тому времени, когда я вошел в спальню вновь, одетый в джинсы и черную футболку, доктор уже омыл с Тесс с помощью Сюзетт и забинтовал ее грудь.
Он увидел, что я смотрю.
— У нее два сломанных ребра от кашля. Она сильно обезвожена и нуждается в курсе антибиотиков, чтобы вылечиться от пневмонии.
Пневмония.
Долбаные ублюдки-насильники.
Я просто не мог стоять спокойно. Я стиснул зубы, проводя руками по волосам, в то время пока ходил из стороны в сторону.
— Она должна находиться в больнице, но потому как вы не позволяете этого, мне придется оставить здесь двух медсестер, чтобы они обеспечивали постоянный уход.
Черт возьми, так и есть, я не позволил бы увезти ее в больницу. Ей необходимо было получать лечение здесь. Где имеется самая современная охранная сигнализация и команда парней, которые сначала готовы убить, а затем уже задать вопросы. Она больше никогда не выйдет из поля моего зрения.
— Сколько пройдет времени до того, как она вновь почувствует себя нормально?
Доктор наблюдал за мной с раздражением во взгляде, словно я был собакой больной бешенством, которая крутилась у его ужина.
— Время — лучший лекарь. Вам нужно проявлять терпение.
Я остановился на месте, смотря на него яростным взглядом.
— Не пудрите мне мозги. Как долго?
Он вновь обратил взгляд на Тесс, нанося обезболивающую мазь на ее неглубокие порезы и синяки, которые покрывали все тело.
— Это займет столько времени, сколько потребуется. До того момента, вам необходимо быть с ней нежным. Не торопить ее. Она будет очень хрупкой, когда наркотики полностью выйдут из ее организма. Ей будет необходим кто-то сильный и уравновешенный, а не... — Он прекратил наносить мазь на раны и поднял взгляд, указывая на меня тюбиком обезболивающего, — …а не такое дикое животное, которое выглядит так, будто готово вырвать ей глотку
Сюзетт двинулась вперед, гнев исходил от ее крошечного тела.
— Мой хозяин нашел ее и вернул обратно. Не смейте говорить, что он...
Я вскинул руку. Сюзетт была милой, но я не нуждался в ее вмешательстве.
— Я бы никогда не причинил ей вреда, доктор. Делайте то, что от вас требуется.
Сюзетт взглянула на меня со слезами в глазах, а я отвел взгляд в сторону. Я не мог смотреть на нее прямо сейчас. Только не тогда, когда так отчаянно цеплялся за свое здравомыслие. Если бы кто-то проявил ко мне жалость или же сочувствие, я, вероятно, сделал бы одну из двух вещей: или бы отчаянно избил их или бы разразился долбаными слезами.