Затем дверь в мою башню широко распахнулась, позволяя мне вновь погрузиться в безопасность — обеспечивая мне тем самым освобождение от вины. Рвота прекратилась, и я отодвинула в сторону большую чашку, заставляя Кью ослабить хватку на моих волосах.
— Спасибо.
Кью пристально посмотрел на меня, медленно качая головой.
— Как ты это делаешь? Ты что-то чувствуешь. Я ощущал это. А теперь ты словно пустая оболочка. Ты улыбаешься, говоришь, выздоравливаешь с удивительной скоростью, и все же ты словно не здесь. — Он отбросил в сторону чашку, ярость проглядывалась в каждом его движении. — Поговори со мной, Тесс. Скажи мне, что там произошло.
Я отвела взгляд в сторону.
— Нет. Не спрашивай меня.
Казалось, что тьма в комнате увеличилась, когда Кью бушевал от ярости. В одно мгновение испарился заботливый мужчина; я увидела проблески монстра, который был покрыт кровью в Рио.
Он отдал мне сердце. Он положил сердце Белого Человека к моим ногам. Внезапное воспоминание заставило меня испытать тошноту, и я закрылась в своей башне только сильнее. Я выходила за пределы моей безопасной зоны дважды, и все это принесло мне только боль. Я больше никогда не покину это место по своей воле.
Ни ради Кью.
Ни ради себя.
Ни ради чего-то.
— Ты должна поговорить со мной, эсклава.
Мой взгляд устремился к его.
— Я больше не твоя эсклава. Прости Кью, но то, что было у нас, безвозвратно утрачено.
— Только потому, что ты отказываешь бороться за это. Я был свидетелем того, как множество женщин преодолевали потрясение, которое ты пережила. Это займет время, но я с тобой. Я никуда не отпущу тебя вновь.
Я вздохнула, желая, чтобы мне не пришлось делать этого. Я не хотела разбивать его сердце, но ему было необходимо понять. Жизнь, которую я раньше вела, ушла в небытие. Было неважно пройдет ли неделя, год или целый век. Я больше никогда не выйду за пределы моей башни вновь. Потому что я бы взорвалась от горя, а я не была достаточно сильной, чтобы справиться с такой болью.
— Я слабая, Кью. И я не хочу причинить тебе боль. Но я не пребываю ни в каком состоянии потрясения. Это то, кем я стала.
— Бред. Ты — боец. Так, черт побери, борись же, Тесс. Я начинаю уставать от того, что ты закрываешься от меня. Ты хоть знаешь, на протяжении какого времени это происходит? Девять дней! Девять долбаных дней, в течение которых я наблюдаю за тем, как твое тело исцеляется, а твой разум уплывает все дальше и дальше.
Он схватил меня за руку, крепко стискивая.
— Я не позволю тебе сделать этого. Только не после того через, что я прошел.
— Я не смогу выразить тебе всю благодарность, что я испытываю, но ты должен понять...
— Я не должен ничего, мать твою, понимать. Все, что тебе необходимо знать, — я заставлю тебя вернуться ко мне. Я не убил монстра внутри себя для того, чтобы быть в состоянии излечить тебя, и не только твое тело. — Он провел руками по волосам. — Я бросил все к твоим ногам не для того, чтобы ты жила неполноценной жизнью!
Мне было нечего ответить на его слова. Поэтому я просто промолчала. У меня не было желания разбавлять какими-то словами напряженное болезненное молчание. У меня не было стремления поцеловать Кью и тем самым забрать его боль.
— Я хочу остаться одна, — прошептала.
Кью хмыкнул.
— Одна. Хочешь, черт побери, остаться одна. А как насчет того, что я хочу? Как насчет того, чтобы поговорить со мной? Помочь понять мне через что ты прошла, чтобы я мог помочь тебе пережить это. ПОГОВОРИ СО МНОЙ!
Я втянула глубокий вдох и вернула себе вновь угасающую ярость.
— Я никогда не буду ни с кем разговаривать об этом. Ни с тобой, ни с мозгоправом, или же Сюзетт, или с кем-то еще. Этого никогда не случиться. Этого не произойдет. А если ты и дальше будешь давить на меня, то этим только убьешь.
Грудь Кью напряглась, взмывающие ввысь воробьи на его татуировке были охвачены теми же эмоциями, что и мужчина.
Я тяжело сглотнула.
— Ты что, хочешь стать причиной моей смерти? Потому что если это так, то продолжай давить на меня. Продолжай, заставляй меня жить с чувством вины. Я никогда не скажу тебе ничего, потому что если это произойдет, ты в любом случае убьешь меня. Поэтому просто оставь меня в покое. Уходи. Позволь мне пребывать в состоянии покоя.
Кью размял плечи и вскинул свою руку. Он ударит меня? Я выпрямила спину на тот случай, чтобы быть готовой принять его удар.
Но ощущение борьбы, что бушевало в нем, покинуло его, и он поднялся с кровати.
Не произнося ни слова, пересек огромную спальню и вышел прочь. Я не сдвинулась с места, когда дверь за ним захлопнулась. Я не чувствовала облегчения или сожаления, или еще какой-то другой эмоции, кроме пустоты.