Я отстраняюсь от сестры, сожалеюще смотрю в его бесподобные чёрные глаза, и также тихо отвечаю:
— Жаль мне тебя, Заарданушка. Ты же совсем запутался со своей злобой и обидой на всю Вселенную. Вот и жалею тебя, идиота. Это исключительно женский недостаток — жалеть ущербных.
Его взгляд запылал ненавистью. Не знаю, показалось ли мне или нет, но он словно сам весь загорелся от злости и гнева ко мне. А мне стало настолько плохо, что на шатающихся ногах всё-таки смогла уйти из этой гостиной. Аня, было, хотела пойти со мной, но я остановила её, поблагодарив и направив обратно к Рому, ему её любовь сейчас необходимей.
Меня накрыло с лихвой. Все те чувства за последние два-три дня — страх, потрясение, ужас, отвращение — вырвались наружу. Я надеялась, что смогу удержать их в себе, но сейчас мне это было не подвластно.
Читая фэнтезийные романы, иногда мечтала, что окажусь в одном из них и буду такой же смелой и храброй героиней. Горькая усмешка. На самом деле оказалась трусливой, ноющей и не способной даже разобраться в личной жизни.
Добравшись до спальной комнаты на втором этаже, рухнула тяжёлым грузом на кровать. Как с этим со всем справиться? Закрываю глаза, и встаёт картина убийств… безумие врагов, оторванные части тела, море крови, смерть Миланы. Открываю — вина, сожаление, обида, горечь, безответная любовь. Всё перемешалось. Чувства съедают изнутри.
Я запуталась… Не знаю из-за чего уже плакала, то ли от потери подруги, то ли от пережитого, то ли от слов мага.
*
Наступило утро. На удивление очень хорошо себя чувствовала, даже несмотря на ночные кошмары, от которых постоянно просыпалась. Встав с кровати, побрела в маленькую туалетную комнату, находившуюся в этой же спальне.
Мда-а… У меня нет слов. В зеркале отражалась растрепанная, заплаканная девчонка с бледноватой кожей, потрескавшимися губами. Вспомнила Аньку, которая в связи с этой историей выглядела примерно также. Горько усмехнулась. Сестре было настолько же плохо? Она не рассказывала о своих переживаниях мне, всё держала в себе. Примерно, как и я сейчас.
Как я скучала по цивилизации! Умылась, приняла душ, волосы вымыла. Наконец, сняла с себя это проклятое платье, в котором я ещё и умудрилась заснуть. Вот оно простое человеческое счастье. Завернулась в полотенце и вошла обратно в спальню в поисках хоть какой-то одежды.
В небольшом двустворчатом шкафу оказалось пусто и пыльно. Кое-кому не мешало бы и убираться периодически. Заглянула для чего-то в тумбочку, стоящую рядом с креслом возле шкафа. Не знаю, на что надеялась. Ладно. Может, у Ани найдётся что-нибудь для меня?
Погорячилась я, выйдя в прохладный коридор с мокрыми волосами. Все двери, которые попадались на пути, были заперты. Большой у Заардана дом, да и вообще всё его владение поместье напоминает. Идя до конца, проходила мимо очередной приоткрывшейся двери. Обрадовалась, что сестра может находиться здесь. Резко остановилась, успев схватиться за ручку, так как услышала визгливый голос и приглушённый топот босых женских ножек.
— Ро-о-ом! — смеётся. — Остынь, милый! — радостный визг, и скрип кровати. — Сколько можно? Всю ночь, Ром! — мужской тихий смех. — Потерпи немного, дай хотя бы вернуться в Питер.
— Я слишком долго ждал этого момента, — хрипло ответил мужчина. — Не намерен больше терпеть ни минуты.
Щеки загорелись от стыда, что подслушала такой приватный разговор. Тихо закрыла дверь до щелчка. Надо возвращаться в комнату, а то стала замерзать, стоя на прохладном паркете.
Бесшумно пробежалась по коридору обратно, чтобы чуточку согреться. Дернула за ручку, но внезапно для меня дверь открылась с другой стороны. Дом сотрясся от моего пугливого визга. Передо мной стоял Заардан во всей своей красе. Недовольный взгляд чёрных проницательных глаз, идеально расчёсанные волосы спадали на спину. Сам одет в серый костюм: белая рубашка, верхняя пуговица которой расстёгнута, жилет, брюки и лакированные туфли. Я же, съёжившись от исходящей угрозы, крепко прижимала к телу полотенце, что предательски разошелся, оголив спину и ягодицы, отчего тело, окутанное прохладным воздухом, покрылось мурашками.
Он с интересом проследил за волной, очерчивая взглядом каждый изгиб моего тела. Затем молча взял за плечи и втащил в комнату, после чего резко захлопнул дверь и прижал к ней же.
— Что… Что ты творишь!? — голос от страха осип.
Раньше можно было воззвать к его человечности, однако, после случившегося с ним у Белиэрхана, на это сейчас было глупо полагаться. Он же теперь наполовину монстр, да и вчера мы сильно поругались, так что, скорей всего, пришёл мстить!
— Пришёл за расплатой, — уголки его губ едва дрогнули в насмешливой улыбке. — Ты меня вчера унизила, — пальцами убрал мои влажные пряди волос назад. — Забыла? — провёл по линии изгиба шеи и плеча.
— Это была защита на твоё унижение! — шиплю в ответ, грубо убрав его руку.
— Вот как? — приблизился настолько, что вжалась в дверь.
— Ага-ага, — быстро соглашаюсь и пытаюсь выбраться из этой ловушки. — Заар, перестань! Ты меня начинаешь пугать.
— Почему же? — чёрные глаза загорелись желанием, его губы прикоснулись к шее.
— Перестань! — почти крик, и стараюсь оттолкнуть его двумя руками, отчего полотенец падает на пол.
Он перехватывает мои руки и заводит за голову, буквально приковывая к холодной двери, смотрит исключительно в глаза с лёгким хитрым прищуром и произносит:
— Тебе так не приятна моя ласка? Ульв лучше?
— Прости, что? — с застывшим вопросом, требующим объяснения, вглядываюсь в его хамские глаза. Моё лицо опалил жар. — Ты ревнуешь? Или же недоволен, что Ульв не рядом с драгоценной Ксаной?
— Возможно, и ревную, — провёл по моим губам большим пальцем свободной руки. — Раз Ариадна живёт теперь в тебе…
— Ариадна мертва! — резко перебиваю. — Пойми ты, наконец, я не твоя жена. Она давно умерла, и обратно её не вернёшь!
Он отстранился от меня, ошарашенно глядя на моё лицо и тело. Я же, схватив полотенец, постаралась как можно быстрей снова завернуться в него.
— Она попрощалась со мной, — продолжила я, — и единственной её просьбой было позаботиться о тебе.
— Мне не нужна…
— Нет, нужна! — повышаю тон, настала моя очередь наступать. — Ты заражен неведомым ядом, что уносит твой разум во тьму с каждым днём. Да, я обижена на тебя и одновременно хочу помочь. Да, не люблю Ульва, как мне бы этого хотелось, но и ты не любил меня, а лишь оставшуюся тень своей жены, что случайным образом поселилась во мне. В ближайшее время сообщу Ульву об окончательном нашем расставании. Но это не из-за тебя. Запомни, я истинная жрица Воздуха, во мне заключена сила Ариадны, но не она сама! Поэтому у меня есть полное право выбирать, кого любить, кого целовать и к кому падать в объятия. Прошу, — высказавшись, немного успокоилась, и, подойдя к нему, беру за руку, сообщаю уже пониженным тоном голоса, — позволь всем нам помочь тебе.
Заардан смотрел на меня с отчерченным и вместе с тем разочарованным взглядом. Вырвал свою руку и удалился из комнаты, предварительно остановившись в дверях и кинув фразу:
— Он не сможет принять этого. Однако, это лучше, чем тешить себя иллюзиями.
Дверь захлопнулась, а я же, шокированная всем этим разговором, отошла назад и плюхнулась на кровать. Подо мной оказался пакет. Вытаскиваю и открываю. О, чудо! Одежда! Персиковая кофта на пуговицах золотистого цвета, чёрные брюки, зауженные к низу, симпатичные темные балетки и… красное кружевное бельё? Ну, ну, Заардан. Пусть будет так, все равно выбор небольшой — либо мокрое, что сушится на батареи после стирки, либо пошлое.
Переоделась, собрала оставшуюся одежду в пакет, повесила полотенец, заставила кровать. Теперь можно и на кухню идти.
В коридоре меня встретил Витем и любезно предложил проводить. Оказывается, там, за столом, все сидели уже в сборе и ждали меня с таким видом, будто опаздывала на большое мероприятие. Даже Юлиана неодобрительно взглянула. Я в ответ ей улыбнулась. За эту ночь она изменилась — исчезла холодность и безразличие, но вот разговаривать по-прежнему отказывалась. Аня накладывала ей тосты с джемом на тарелку, а Витем разливал всем травяной чай с приятным ароматом. Ромальв терпеливо ждал, пока его девушка присядет за стол, тем временем делая ей бутерброды. Как мило, моё сердце растаяло. Заардан же сидел с бокалом вина. На столе помимо бутербродов, тостов и посуды, стояла на половину опустошенная бутылка.