Коротышка подскакивает:
— Продавать книги туркам?! Всю жизнь только об этом мечтал! Разъезжать туда-сюда на этих вонючих лоханках?! И это судьба уготовила Пьетро Перне, тому, чье имя уважают все и повсюду, от Базеля до Рима! Лудовико, скажи хоть ты что-нибудь!
— Да, ты прав, тебе нужно новое имя. Пусть и не пользующееся таким уважением, но менее известное ищейкам.
Перна съеживается на стуле, почти исчезнув из вида — только ножки болтаются в воздухе.
Жуан улыбается Деметре:
— Очаровательная донна Деметра продолжит управлять «Карателло», словно ничего не случилось, постоянно прислушиваясь к болтовне своих богатых клиентов. Любая информация может оказаться драгоценной. В отсутствие Лудовико мы присмотрим за ней и за девочками.
Беатрис:
— Нет смысла скрывать, что наша судьба в значительной степени зависит от того, кто станет следующим папой. Давайте дождемся этого момента, чтобы решить, как действовать в новых обстоятельствах.
Бернардо уже наполняет стаканы. Жуан поднимает свой бокал первым, на его лицо вновь вернулась обычная улыбка.
— Тогда — за будущего Папу!
Мы все разражаемся громким смехом.
Дневник Q
Информация, полученная из мест, часто посещаемых или управляемых немцами:
— книжный магазин «Серебряная лилия», специализирующийся на лютеранских и сакраменталистских книгах, владелец Герман Рейдель;
— Фридрих фон Меллерен, граф, глава небольшого кружка образованных немцев в Венеции, имеет собственное палаццо напротив Фондако;
— таверна «Черный Лес», управляемая немкой, вышедшей замуж за венецианского купца. Это постоянное место встреч ремесленников: резчиков по дереву, ювелиров, сапожников;
— таверна «Карателло», собственность Людвига Шалидекера, прозванного Немцем, и одной гречанки. Излюбленный бордель немцев высших классов с толстенным кошельком;
— таверна «Шелк», место встреч купцов, управляемая Гансом Гаствиртом. Азартные игры и обмен денег по выгодному курсу;
— мастерская и магазин Якопо Маньеро, стеклодува, каждый четверг после вечерни становящаяся местом собраний кальвинистов: итальянцев, гельветов[88] и немцев.
Венеция, 15 ноября 1548 годаДень, проведенный в «Черном Лесе» и в книжной лавке Германа Рейделя.
Ничего.
Одно имя я где-то уже слышал: Людвиг Шалидекер. Где? От немецких проповедников? Что-то, связанное с Виттенбергом.
Людвиг Шалидекер, владелец «Карателло».
Завтра проверить.
Глава 30
Она прижимается ко мне, чтобы не потерять равновесия, когда всходит на борт лодки, которая отвезет нас на каракку[89] братьев Микеш, остановившуюся с другой стороны острова. Другой рукой она придерживает тяжелую накидку — ей помогает служанка, внимательно следящая, чтобы не намок подол. Она умудряется сохранить бесконечное достоинство в ситуации, когда любая другая знатная женщина показалась бы попросту неуклюжей и стесненной теми причиндалами, которыми они себя украшают. Невозможно разубедить меня в том, что Беатрис — необыкновенное, неземное создание.
Я помогаю ей устроиться на сиденье — свернутый плащ лежит у нее на руке.
Горбун Себастьяно ловко управляется с веслом на корме.
Жуан и Бернардо обнимают нас.
— Тетушка, не бойся, мы оставляем тебя в надежных руках. Напиши мне, как только приедешь в Феррару, и передай от меня привет герцогу Эрколе и принцессе Ренате.
— А ты будь осторожен, Жуан, эти улицы могут оказаться опаснее казематов замков. И не спускай глаз со своего брата Бернардо, если с ним что-то случится, отвечать придется тебе.
— Не бойся. Мы все вскоре встретимся.
Жуан демонстрирует свою шикарную улыбку:
— Друг мой, удачи тебе. Береги свою шкуру и не веди себя чересчур легкомысленно. Это опасные люди…
— И я могу стать таким при случае.
Себастьяно уже оттолкнул барку от мола, два брата прощаются с нами, их руки воздеты к небесам.
Новость пришла на рассвете. Францисканец ничего не нашел в «Карателло»; венецианская инквизиция планирует арестовать Беатрис. Сегодня они возбуждают расследование по ряду доносов, обвиняющих ее как скрытую иудейку, принявшую христианство лишь из лицемерия.
Угроза: слабая попытка оказать давление на неудобную для всех семью, возможно, даже шантажировать ее, чтобы отсрочить выплату долгов. Патриции Светлейшей попросту потерпели фиаско. Кто не брал взаймы у Мендесов, когда их звали сюда? Кто разевает пасть на неимоверное богатство их семьи?