Ла-Аталайа
Какое красивое название: Ла-Аталайа!..
И дорога, по которой долго приходилось ехать в горах острова Гран-Канария, была красивой. По одну сторону почти постоянным обрывом открывалась внизу дивная канарская экзотика: разноцветные домики с красной черепицей крыш в буйной зелени пальм и кактусов. И глядеть вниз, когда порой лишь пару метров отделяли колеса автобуса от этого края, было мне никогда не страшно: такую уверенность неизменно вселяли «кондуско» - водители - непременно в белой рубашке под темным галстуком,в черных отутюженных брюках. Не какое-то чмо в засаленных спортивных штанах, под громыхающий шансон еще и семечки, одной рукой, успевающее лузгать. Нет – здесь были профессионалы своего дела. Илларион говорил, что зарплата водителя – самая высокая на острове среди работяг, и ,за такой престижностью, конкурс на место – будь здоров!
Илларион был поставщиком мне работы, посредником, и, в глазах местных заказчиков, «хэфэ» - начальником. Живя на острове, и почти уж легализовавшись, конечно, сильней на порядок был он меня в зыке, в поиске работы, и в местных устоях. Впрочем, в испанском и я уже порядочно поднатаскался, исправно и дотошно его изучая; а заказчики, по окончание сделанного, через одного шептались о дальнейшей работе со мной – «син Ларс» (без Иллариона), так что местные устои постигались сами собой, и крейсерскими темпами… Но, мы с ним знались уже порядочно, в чем-то были и близки душевно, а еще и регулярно сиживали не за вином испанским, а за водочкой нашей: общения в этом цветущем рае не хватало больше Иллариону. Поэтому «бортами» расходиться я не спешил: «Чего, Ларик?.. Работа?.. Хорошо, давай сделаем!»
Вот и сюда, в это красивое горное местечко Ларс-Илларион меня всунул – за двадцать пять евро в день: была зима, перед самым Рождеством: «Никакой теперь ,с месяц, движухи». Да, я и не возражал: «Да, на безрыбье и это нормально. На сколько там, примерно дней?»
Работы в этом доме за не столь высоким забором было на пару, от силы, дней. Подновить бордово-коричневой краской парадный, буквой «п» расположенный, фасад, и только. Другие ровные участки хозяин Роберт и сам по-быстрому валиком закатал. А тут вился по всем стенам колючий плющ, поэтому требовалось высокохудожественное мастерство – кисточкой, от руки. Плющ хозяева тоже попросили, по возможности, лишний раз не мазать, но – это как получится.
Получилось нормально. Только быстро очень – за полтора дня и управился. Бережно колючий от стены отнимая, и плотно прокрашивая под ним клочок. Кропотливая, конечно, работенка, но куда спешить – повремёнка! Плющ практически не пострадал.
Хозяева оценили вполне: Сеньора Ольга знала толк в живописи – в гостиной - после уже я увидел – висела музейных размеров картина мотивов фламандских мастеров. А Роберт – он немцем был, а какой немец порядка не любит?..
- Сеньора Ольга как только приезжает, сразу бегом – в дом: «Роберто!.. Роберто!», - так рассказывала мне домохозяйка - баба Вера, что была землячкой - хоть и дальней - Иллариона.
- В Чернигове она на оборонном заводе главбухом была!.. А ты думал! Вот, на пенсии на Канары подалась… Как осталась? Да, так и осталась – турпутевка кончилась, а она не полетела: чего её – полиция разыскивать будет: кому бабка нужна? А вот теперь , видишь, какое место себе нашла!
Повезло бабе Вере, ясное дело. Как и Роберту, что, конечно, тоже однажды на отдых в это рай обетованный прилетел, да так здесь и остался – с сеньорой Ольгой: настоящей миллионершей. То ли вдовой, то ли разведенной – я у Ларса, за каждодневным выяснением дальнейшего своего объема работ, так и не дознался. Но высоченного, синеглазого немца, что был лет на двадцать пять – тридцать моложе её, сеньора Ольга к рукам прибрала. Но и вправду – он был красавец! Рослый, хорошо сложенный, с ясным и чистым взором синих глаз, в меру длинными волосами и острой бородкой: прости Господи, вылитый Иисус.
Вот теперь и жил он здесь – как у Христа за пазухой!
Сеньора Ольга, конечно, его любила. Со всей страстью стареющей женщины. И красота её увядала неотвратимо. Исправно красила она свой волос в черный цвет, не жалела, ясно, средств на косметологов и визажистов, но кожа на шее – да и на лице – безжалостно выдавали возраст. И было жаль её в этой заведомо проигранной гонке с возрастом: сеньора Ольга была добрым человеком.
Через её доброту баба Вера здесь мирно домохозяйкой и существовала. Хоть по выполнению обязанностей к ней была куча вопросов: сеньора Ольга не раз жаловалась Ларсу - очень сокровенно, впрочем – полушепотом. Но сменить бабу Веру пока не желала: местные домохозяйки были сплошь, по сравнению с ней, очень и очень молоды… «Роберто!.. Роберто!»