- С утра встаёт – сама ничего не завтракает, только кофе выпьет, а Роберту её - стакан свежего сока каждое утро выжимаю.
Благо, апельсин здесь было в достатке.
Так меня и оставили: ремонтных работ по такому дому (а еще и флигель рядом стоял: «Это дочка, когда из Европы с учебы на каникулах прилетает – там живет») хватало. Пригрелся! Зимой-то канарской, дождливой.
Первым делом залез на крышу – все швы по слуховым окнам и примыканиям к дому заново конопатить. Ларс привез рулон «лямина асфальтика» - покрытия кровельного здешнего ( с одной стороны блестящая фольга, с другой – слой битума), снабдил «картуччио де газолина» - ручным баллоном со сжиженным газом, и приступил я…
Вот работенка – всю жизнь бы горбатился! Замерил, отрезал ножом строительным полоску «асфальтики», перевернул, пыхнул пламенем «газолины», и быстренько на нужное место приладил. Растер перчаткой бережно – чтоб без складок и вплотную: вся недолга!
Зато как внимательно проверял мою работу педантичный Роберт! Первым делом, как желтый его, раритетный «Фольксваген» после трех дня въезжал в ворота и, проехав немалое расстояние до дома, замирал там до следующего утра, лез он по лестнице на крышу – даже в дом не заходя: натюрлих! Но, потыкав везде по стыкам указательным пальцем со своим дас ист контролем, большой палец он кверху тянул: «Гут!» И уже на второй день позвал спуститься, и , распахнув ворота гаража – мастерской, широко махнул по длинным рядам инструмента, в безупречном порядке разложенным на полках вдоль стен: для арбайтен, мол, можешь пользоваться смело!
Какого там только инструмента не было! Вряд ли, большинство Роберту когда-то могло понадобиться, но: должно быть!
Хозяин!
Хозяйка тоже была довольна моей качественной работой. Потому что, местные работяги специфичны - тягаться с ними в скорости штукатурки, или кладке плитки бесполезно. Но, как объяснял мне один заказчик: «Бум, бум! – «Пага! Пага!» По- нашему: зашабашил в два счета – деньги на бочку! А вот где надо кропотливо, качественно: «муи, муи деликадо»!..
Вот на это «деликадо» я брал здесь всегда и везде…
Сеньора Ольга, виделось, была довольна вдвойне: и что работа справно идет, и что Роберт её этим доволен. Потому что, возвращаясь домой и покликав Роберта, она вторым делом обязательно справлялась у бабы Веры: «Андрэс комер?»
Да кормила меня обедом баба Вера, кормила! Правда, готовить она вряд ли была умелица – не охотница уж во всяком случае. Что-то ужаренное почти до черноты под слоем жира. Но – вкусно, в общем. Особенно, если…
- Ешь, Андрэйка! – сама она тоже садилась обедать напротив. – Только, туть в обэд работнику не наливають!..
Вздохнув по сему поводу горемычно, она вдруг оживлялась:
- А ну их нахрэн – не наливають!.. Мы и сами себе нальем!
И, живо встав и пройдя к этажерке дорогущего элитного спиртного, она ухватывала за горлышко бутылку виски, и, буквально плеснув работнику не мелочась полстакана, следом не забывала и себя.
Боевая была бабушка с оборонного завода!
В её комнате, что находилась как раз напротив кухни, была образцовая чистота и порядок. Образ над изголовьем. На покрывале идеально заправленной кровати зеленый словарь испанского языка. У меня такой в рейсе был. Двадцать, аккурат, лет назад – когда тихоокеанскую ставриду вылавливая, в столицу Перу – Лиму - мы заходили. Одно слово я оттуда за пять месяцев рейса только и выучил: «Calle – улица”. Почему именно его – не знаю: должно быть, на этом месте словарь всегда раскрывался.
Баба Вера в ликбезе испанского не дальше ушла.
Однажды поневоле пришлось прослушать её диалог по телефону. Звонивший, понятно, интересовался сеньорой Ольгой.
- Сеньора Ольга? ..Маль! Маль!.. Муи маль!.. Сеньора Ольга…
Сыпя испанским словом "mal". что означает - "плохо", Баба Вера изо всех сил старалась донести до телефонного собеседника, что плохо, де, говорит она по-испански, очень плохо, и пояснить , что сеньоры Ольги нет дома словарного запаса не хватит . Но по-испански это звучало абсолютно, как: «Сеньора Ольга плоха!.. Очень, очень плоха!» Настолько, что надо поспешать: ехать-гнать во весь опор, если хотят еще словом с ней перемолвиться.
Вот это телефонный секретарь!
Благо, по такому ответу на другом конце провода правильно смекали: сеньоры Ольги дома точно нет.
А я все сигал по лестнице на крышу, с которой открывался дивный вид и выпадало мне законное счастье обозрения лежащих внизу окрестностей. Горы острова так прекрасны зимой! Когда зелень сочна до изумрудного, крыши домиков умыты дождями, а на небе порой умещается целая гамма цветов и настроений - от грозовых, до солнечно-радужных: картины, действительно достойные пера живописца.
Но закончились слуховые окна, полазал я еще по шиферной крыше флигеля, окрашивая её тем же буро-красным цветом ( на Канарах это хит – чтоб от дождей краска охраняла), а потом вдруг пришлось резко сниматься с места: какой-то знакомой сеньоры Ольги надо было уж давно сменить ванную, а тут такой случай!..
С ванной я «накосячил». Сначала плитку под ней, уже новой, выложил так, что на следующий день сам подивился: «Это я, что-ли, сотворил?» А потом, финальным уже штрихом смеситель прикручивая, выронил из рук-крюк ключ разводной, и он, бухнувшись на дно железной ванны, и эмаль содрал, и вмятину сделал: вся работа на смарку!..
Замазал я выбоину белой краской, хозяева уж глаза закрыли – «не заметили».
Ларс же не заметил однажды за столбом фонарным, велосипеда моего, к этому самому столбу привязанному: значит, колымлю где-то…
Заподозрил в измене: «Похоже, у тебя свои мутки какие-то».
Мирным, впрочем, даже более тихим, чем обычный ,тот последний наш разговор был.
К сеньоре Ольге, по таким делам, я больше не поехал.
Баба Вера съела из холодильника рыбу, что сеньора Ольга к приходу гостей приготовила.
Я от Ларса ушел, баба Вера у сеньоры Ольги осталась.
Вот такие случились чередой события… Скажете, Санта-Барбара? Нет – Ла-Аталайа!..
***
А я грешным делом частенько думаю: может, выйду когда-то на пенсию – подамся в какую-нибудь Ла-Аталайу канарскую, да и наймусь там каким-никаким дворником - садовником. Ведь тогда-то и вовсе кому я буду нужен – что тамошней полиции, что родимой стороне…