— Хочешь, пойду с тобой? Постою за дверью, — как всегда охотно предложила Камилла.
— Ну пошли, — я усмехнулась. — Моральная поддержка не помешает.
Мы кое-как покончили с ужином и сразу отправились в крыло, где жили преподаватели. Мимо комнаты Саймона я прошла со щемящим чувством в груди, едва сдержалась, чтобы не проверить, не открыта ли? Вдруг он уже вернулся?
Но это были глупые надежды, которые стоило сразу выкинуть из мыслей и сердца.
— Кажется, эта, — принцесса остановилась у крайней двери.
Я кивнула и, сделав глубокий вдох, постучала.
Бриг распахнула дверь почти мгновенно и замерла, вопросительно глядя на меня. И в этом взгляде не было ни доброжелательности, ни любопытства, скорее, напряжение и раздражение.
— Можно с вами поговорить? — спросила я, несколько растерявшись. И добавила: — Пожалуйста.
Камилла успела предусмотрительно спрятаться, поэтому Бриг ее не видела.
Она еще раз пронзила меня взглядом и все же открыла дверь шире:
— Ну проходи.
Я зашла, и дверь за мной сразу захлопнулась.
— Вижу, тебя уже выписали, — констатировала Бриг. Ее голос по-прежнему звучал холодно. — Тебе лучше?
— Да, спасибо, — ответила я, оглядывая ее спальню: много красного цвета и бархата. И шторы, действительно, в алые маки.
— Так что ты хотела? — она не предложила мне сесть, хотя в комнате был и стул, и кресло, и даже небольшая софа. Сама подошла к окну и переплела руки на груди.
— Я хотела… Спросить вас о господине Вайлде, — сказала я, вернув себе решимость. — Может быть, вы знаете, куда он отправился и как скоро вернется?
Кэролайн нервно хохотнула:
— И ты еще смеешь об этом спрашивать? Ты, которая во всем виновата не меньше, а может и больше остальных!
— Я не понимаю, о чем вы, — выдохнула я, вновь растерявшись.
— Конечно, не понимаешь! — выплюнула Бриг. — Потому что тебя всегда заботила только ты! А мой брат имел неосторожность влюбиться в такую эгоистку, как ты!
Ее глаза полыхнули чистой яростью, что я невольно отшатнулась.
— Это ведь из-за тебя он потерял контроль над ситуацией, — продолжала бросаться обвинениями Бриг. — Как только ты появилась, он перестал быть тем, кем раньше. Ты постоянно отвлекала его от важного, попадая в глупые ситуации, подставляя его под удар, а он каждый раз, откладывая свои важные дела, бежал тебе на выручку. Он ошибся, когда вытащил тебя из твоей дыры и решил, что ты сможешь помочь. А потом взял над тобой опеку, заботясь о твоей неуправляемой магии, и пристроил в Академию, еще и сам стал преподавать, чтобы приглядывать за тобой. Глупец! Это стало роковой ошибкой не только для него, но и для всех нас. Вначале он так отчаянно боролся со своими чувствами к тебе, что сделал только хуже, а после, когда их отпустил, потерял все. Вместо того, чтобы полностью сосредоточиться на выслеживании Клиферда и защите Слезы, он думал о твоей безопасности, о том, чтобы ничего не случилось с тобой! А ты упорно продолжала лезть, куда тебе не следовало! Если бы ты, как истинно любящая женщина, хотя бы прислушивалась к нему, к его просьбам не мешать, то возможно все бы случилось иначе, и Клиферд был бы пойман. Но тебя ведь никогда не заботило, какой груз ответственности лежит на нем! Что именно с него требует королева! Нет, ты продолжала раз за разом доставлять ему проблемы. И главное, ты сделала его уязвимым. Думаешь, тот, прежний Саймон пошел бы на поводу у Клиферда и так просто отдал бы ему свой ключ, а потом и сам снял защиту? Да никогда в жизни! Но нет. Ты опять сунулась туда, куда не следовало, и ему пришлось пожертвовать почти всем ради тебя. Ради той, которая даже не осознает, насколько серьезный и опасный это был шаг! Не осознает, как его мучила вина после всего. Как придавило его к земле доверие, которое он не оправдал. И ответственность, которую он ощущал, в первую очередь перед самим собой.
Бриг ненадолго замолчала, переводя дыхание, я же стояла, словно окаменев. Ее слова были похожи на иглы, которые вонзились в меня и проникли до самого сердца, исколов его в кровь.
— Он ушел, чтобы выполнить свой долг и поймать Клиферда самому. Для него теперь это вопрос жизни и смерть, — вновь зазвучал голос Кэролайн, только теперь он был тихий и уставший. Ее взгляд потух, а плечи поникли. — И теперь, если Саймон погибнет, это будет на твоей совести. Уходи. Мне больше нечего тебе сказать.
На одеревенелых ногах я шагнула к двери и молча вышла.