Все салонные процедуры – маникюр, педикюр, эпиляцию – Мэри сделала ещё в Нью-Йорке в любимом спа на Пятьдесят шестой улице. Сейчас же после ароматерапевтического массажа тела, маски для лица, заставившей её обезвоженную кондиционированным воздухом самолёта кожу засиять, и профессионального макияжа мысль провести вечер на светском рауте казалась ей довольно привлекательной. Она даже согласилась на предложение стилиста оставить волосы распущенными, хотя в последнее время упрямо собирала их в тугой пучок.
– Грех прятать такую красоту, милая. Они у вас точно шёлк, и вьются сами по себе. Мне фактически ничего не надо делать.
Не сразу к Мэри пришло осознание, что волосы её богатство. Как и подтянутое стройное тело. Изящные маленькие ступни. Красивые руки. Даже немного торчащие ушки. Мэтта они приводили в восторг. Ему нравилось, что Мэри их не прокалывала, не отягощала серёжками. И колец не носила. Вообще никаких украшений раньше не носила. Раньше – до того, как научилась любить себя, научилась преподносить. Мэтт её к этому подтолкнул. Придал уверенности в себе. И за это она всегда будет ему благодарна.
Пожалуй, мы окончательно становимся взрослыми, когда начинаем принимать себя такими, какие есть – со всеми достоинствами и недостатками. Если принимать только достоинства, можно прослыть эгоистом. Только недостатки – эксцентриком. Знать, в чём твои слабости одно, а выпячивать их – совершенно другое. Своей слабостью Мэри до сих пор считала темноволосого сероглазого мужчину, от которого однажды ушла. Воспоминания о нём жгли изнутри долгое время, прежде чем она сдалась и приняла их как данность. Не окунулась, вовсе нет – сумела не бежать, сумела вынести из них суть, кое-что для себя важное. Можно было отравить всю жизнь сожалением о том, что могло бы быть, но Мэри удалось с этим справиться. И пусть это была всего лишь иллюзия, но кто сказал, что ей не место в жизни. Особенно, когда эта иллюзия поддерживает тебя, наделяет сверхспособностями, укрепляет веру в собственные силы. Да, глупо, по-детски, но Мэри поверила, что ушла от Мэтта не от отчаяния. Это был осознанный выбор взрослого человека – уйти от того, что в будущем доставит большее разочарование. Мэтт Крайтон её не любил – вот, что важно, и вместо того, чтобы предаться рефлексии по этому поводу, Мэри решила стать той, кого такой мужчина полюбить бы мог.
Она развивалась – и внутренне, и внешне. Много читала, много гуляла, посещала выставки и музеи, путешествовала. Казалось, при её занятости времени на подобное не должно оставаться, но в этом она брала пример с Алекса.
– У тебя должно быть что-то своё. Иначе другим с тобой будет не интересно.
Мэри всегда находила на себя время, будь то косметическая процедура или чашка чая в любимой кофейне. Йога по выходным, шопинг, воскресный обед со Стенхоупами – она начала окружать себя людьми и вещами, которые делали её лучше. На новой работе Мэри хорошо зарабатывала и вскорости научилась ценить комфорт – будь то в общении или же в организации личного пространства. Её квартира больше не была примером аскетизма, вещи в шкафу радовали глаз разнообразием цветовой гаммы. Она полюбила красивое нижнее бельё, подолгу принимать ванну и правильно сервированный стол. Возможно, ничего этого не было бы без Мэтта. А, возможно, это всё было бы и без него. И только когда она утвердилась в этой мысли, и не на день раньше, Мэри сочла себя готовой ответить на ухаживания Алекса. К тому моменту прежней неуверенной в себе девушки, приехавшей в Нью-Йорк залечивать разбитое сердце, не осталось и следа.
Ей понравилось, что мастер сделал с её волосами. Понравился макияж. Цвет помады и вовсе оказался волшебным, и Мэри купила два тюбика про запас. Она была очень довольна собой, когда выходила из салона и пока шла к отелю, ловила на себе восхищённые мужские взгляды.
Ветер, гуляющий по улицам, разметал волосы, и, чтобы окончательно не испортить причёску, Мэри пришлось натянуть на голову капюшон. Поймав своё отражение в витрине, девушка усмехнулась: да уж, сколько бы времени не прошло, а она всё равно уютнее себя чувствует именно в такой одежде. Конечно, это уже не университетский свитер, а кофта с дизайнерским принтом, не розовые кеды, а последняя модель кроссовок известной спортивной марки. На её привычный кэжуал подобный стиль походил мало. Несмотря на искусный макияж, выглядела она лет на пять моложе. Особенно, в этом капюшоне. Раньше Мэри очень любила натягивать их на голову. Глория отучила. Сказала, что в капюшоне она напоминает ей Эдит – девочку в розовой шапке из мультфильма "Гадкий я". Мнимое чувство защиты, дающееся головным убором, ей вовсе не требуется. И закрываться от мира Мэри не должна. Ей есть, что ему показать.